Тьма подбиралась к нему всё ближе. Я воочию увидел, что Город действительно растёт. Понемногу, может, по какому-то сантиметру в день — судить было сложно, разрастался он не ровно, а будто выплёскивался наружу.
Зрелище было зловещим. Но самое зловещее было ещё спустя три удара сердца. Очередной выброс чёрного тумана коснулся мужчины, и того затянуло вовнутрь.
На той стороне он обратился чёрной дымкой и потёк внутрь.
— Не повезло, — покачал головой Мирт. — Жаль беднягу. Чаще всего они уходят именно так. Редко кто получает другой цвет. Город тебя оценил и признал ничтожеством, как говорится.
— О чём ты? Ты говорил про факты, а не метафорический бред про цвета! — почему-то я начинал злиться.
Хотя нет. Знаю почему. Потому что я верил каждому его слову. Я только что видел это своими глазами, но разум отказывался это признавать и до последнего отрицал очевидное.
— Ты сам всё видел. Некоторым везёт чуть больше. Хотя, это смотря с какой стороны посмотреть. Кто-то возможно, станет кустом. Бог Алолесья бы точно одобрил. А кто-то котиком. Тем тоже неплохо — на высоких эхо у них серьёзная крыша. А кому-то придётся стать камнем.
— Ты издеваешься? С каких пор ты стал таким язвительным и циничным, Мирт?
— Когда сам обо всём этом узнал… — со вздохом сказал он. — Спасибо Лене, что поверила в меня. Мне противно, что когда-то я как идиот радовался каждому новому появившемуся дому…
— Подожди-подожди. Давай по порядку. Почему это происходит? Что-то вроде суда?
Мирт снова скривился.
— Суда, только не Божьего, Полярис. А того, что определяет сам Город.
— А Город — это воля людей…
— … живущих в нём и вносящих вклад своего мнения, согласно своему уровню инкарнации, — кивнул Мирт. — Поэтому Город навсегда застрял в две тысячи седьмом. Следующий год никогда не наступит, пока правила задаются подсознанием нескольких избранных с высоким уровнем инкарнации. Обжираясь чужим временем из якобы монстров, эти обезумевшие от эгоизма люди получают всё больше прав голоса в Городе, пока он не станет их личным раем!
— Но почему животные и… растения? Камни?
— В соответствии с тем, насколько они подходят Городу, — развёл руками Мирт. — Ты счастливчик, как и я. Город нашёл для нас место в первом ряду, посчитав, что наше мировоззрение наиболее близко к «правильному». Лене повезло меньше — она суррогат, сделанный Городом. Но она смогла вспомнить, кем была раньше. Гидра пробудила её на относительно невысоком эхо. Она была лишь искорёженной личностью реального человека.
— Звучит ужасно… — согласился я. — Это сложно переварить.
— Но ты справишься. Я проходил инициацию так же, как ты. Без гидры. Просто вошёл сюда с проводником и увидел всё сам.
— Сколько сейчас этой инкарнации у вечных? Например, у Михаила? Максимальные значения?
— Хочешь понять, насколько будет сложно бороться? Мы не знаем, но… очень много.
— По правилам с высокой инкарнацией они должны быть на виду.
— Не обязательно. Высокая инкарнация означает приближение к идеальным условиям существования. Если для кого-то это значит оставаться в тени — Город так и поступит. Он всё берёт из подсознания, независимо от твоего желания. Эх, возродил бы кто старину Фрейда, — как-то зло бросил он.
— И как победить… того, кто предсказывает все твои действия и знает тебя лучше, чем ты сам? — спросил я. — Ведь по твоим словам, я просто оказался оружием Города.
— Он просто возвышает тех, чьё желание совпадает с желанием большинства, но имеет самый большой шанс воплощения. Грубо говоря, он берёт идеального актёра на нужную роль. Скорее всего, тебя пробудили именно для того, чтобы ты дошёл до того противостояния, взял себе архетип изнанщика, и именно это сослужило ключевую роль в вашей победе.
— Ты преувеличиваешь. Там было много факторов. И я не единственный, кто ходит в иные миры.
— Изнащик, да ещё и сновидец — это редкое направление, — ответил Мирт. — Далеко не каждому оно подходит. А затем он привёл тебя к силе коротким путём, чтобы ты был готов. Вот и пришла твоя сказка…
Мне почему-то вспомнилась Сивилла. Я на нашу мимолётную встречу особого внимания не обратил, но она тоже что-то говорила про сказки.
Мирт прошёлся по серому выцветшему песку под мрачным монолитным небом. Я только сейчас вдруг понял, насколько красивое небо было на той стороне. В горле першило от грязного воздуха, стоило нам слишком удалиться от Города.
А тот и сам вёл себя немного странно. Чёрно-серая пелена только что впиталась внутрь, и Город отошёл назад. Мелькнула мысль, что сейчас мог где-то там исчезнуть ещё один из районов.