— Моя личная жизнь тебя не касается.
— О-о. Давай для начала покажу тебе кафе одно неподалёку? С этого экскурсию и начнём. Я хочу, чтобы ты полюбил это место.
19. Вкус времени
Она взяла меня за руку и решительно потянула за собой.
Сейчас я ей поддался уже без опасений, с двумя козырями в рукаве, в виде могущества и акцессии. И если о первой она была в курсе, то о второй не могла знать.
— Смотри. Это старая швейная фабрика. Здесь иногда случаются странные необъяснимые вещи. А под ней, видишь, зелёный дом с православным крестом? Это не церковь, а какая-то миссионерская организация, что раздавала пищу бездомным на постоянной основе. Сейчас там никого нет. А вот напротив — мой запасной дом. Почти каждый мой круг начинается в психушке или зоне сдерживания.
— Это твоя плата за могущество? — понял я.
— Агась.
— Сколько?
— Секрет.
— Ну да, кого я спрашиваю…
— Это заброшенный завод. Видишь единственный горящий в ночи огонёк? Это его смотритель. Жу-уткий скряга! Зато удивительные вещи делает из тех, кто забредает внутрь, — она ткнула пальцем в мрачное двухэтажное здание из красного кирпича. — А вот это — Счастливый дом. Правда счастливый. Там что-то случилось со временем, и призраки людей, живших здесь, проживают по кругу самые счастливые дни в своей жизни. Раз за разом, раз за разом! Хотел бы так?
Я посмотрел на высокую сталинку с большой современной серой дверью. Рядом росло, почти врезаясь в стену дома, красное дерево, с яркими, выбивающимися вишнёвыми листьями.
— Хотел сказать нет, но потом подумал, что это сильно зависит от того, что на другой чаше весов. В Городе — нет, не хотел бы. Но если на другой чаше весов — возвращение в нулевой мир…
— Вот это и отличает родившихся в нулевом и стартующих в эхо.
— К чему это ты?
— Почти пришли. Так, сейчас. Иногда он меняет своё место.
Аня наклонилась к земле, открывая великолепный вид на тёмно-серые короткие шорты,что этого были слегка прикрыты длинной серой рубашкой.
Я действительно соврал, если говорить о её фигуре. Но всё остальное, вроде странностей, мутности и прочих очевидных минусов, перевешивало.
Однако гипнотизировать взгляд ей это нисколько не мешало.
— Дай лапу, мой спутник в отчаянии, — произнесла она над нарисованной на песке фигурой, и из земли вылез небольшой фырчащий пёс с приплюснутым носом и расцветкой сиамской кошки. Кажется, мопс?
— Твой фамильяр? — спросил я.
— Божественный саммон. Полезный.
— Что за божество?
— Ищи путь к еде, давай, — Аня почухала собаку за ухом, и та помчалась куда-то дальше по улице. Затем девушка обернулась ко мне. — Ты всё равно её не знаешь.
— Я слышал, связываться с богами опасно, вот и спрашиваю.
— С сильными культами не стоит. С полузабытыми слабыми богами — полегче. Они тоже пытаются гнуть своё, но по сути они в тебе заинтересованы больше, чем ты в них. Помнишь, сколько было божеств на круге звериных месяцев? В году больше праздничных дней, чем обычных. И это только зверобоги.
— А у тебя кто?
— Подожди. Не торопи сценарий. Разве ты не знаешь, что сперва нужно угостить девушку ужином?
— Я не знаю, что у тебя на уме, но если там опять нужно рисковать жизнью в оплату твоего ужина, первой я прибью тебя, да будет моим словам свидетель Великий Мару.
— Мару? Астральный бог уюта и лени? Серьёзно?
— Абсолютно. Вера Великого Мару находит полный отклик в моей душе. Я хочу каждый день проводить, играя музыку в своём саду, в окружении своих друзей и близких.
— А не надоест?
— Когда надоест, тогда и посмотрим.
— А ты эгоист… хотят ли твои близкие и друзья этого? Или… Город всё сделает, верно? По воле твоей, о великий подниматель уровня инкарнации?
— Нет, блин, они хотят не-жить в апокалипсисе. Не неси чушь, Луричева.
— Пришли. Идём внутрь.
Хлопки крыльев. Поток ветра, будто взлетает вверх стая ворон. Но никого нет. Город пуст и безмолвен.
— Пам-парам! — пропела Анна и обернулась ко мне. — Не волнуйся, тебе понравится.
Вот после этих слов наверное и стоило повернуть обратно. Призванная собака пропала, как только привела нас сюда, подавая хороший пример.
Аня ухватила меня за руку и повела под вывеску без названия.
Внутри было мрачно, но после тёмной улицы казалось, словно здесь очень светло.
У барной стойки никого не было. Дальше — шли одинокие комнатки, слегка прикрытые полупрозрачной тюлью. В помещении выдерживался арабский стиль — в основном архитектурными решениями, но с сильной примесью советских времён и самопала — на полу лежали старючие затасканные ковры, а под потолком мелькали новенькие диодные гирлянды, немного выбивающие из атмосферы старинности места.