Я на несколько секунд завис, глядя на портрет бабушки с короткой стрижкой, родинкой на щеке и по-неземному мудрыми глазами. Под её нарисованным взглядом мне сделалось тепло на душе, будто я только что пообщался вживую с собственной бабушкой за чашкой компота и тарелкой блинов.
Перевёл взгляд на другую картину. Там были изображены люди с кошачьими ушками и хвостами в красочной одежде и сверкающей броне на фоне стен серебряного замка с высокими статуями у входа.
В центре я узнал саму Лоральялин. Она стояла рядом с девушкой в чёрном, с коротким каре вьющихся чёрных волос и россыпью веснушек. Слева от неё был темноволосый мужчина с хитрой ухмылкой на добром лице. Справа — парень с зачёсанными в стороны волосами с пробором по центру. Одет в светящуюся белую броню, на поясе — изящные парные клинки. Скорее всего он был главным, судя по серебристой тиаре на голове.
Все герои — будто живые. Картина буквально затягивала в себя.
— Славные были времена, — послышался скрипучий старческий голос.
Я посмотрел вниз по лестнице и уже нисколько не удивился, когда увидел Лоралин, теперь уже в облике старухи.
— Рамилена из дома Нэффи скоро бесчестно убьют. Сестрёнка Тайра возглавит дом Ферхейм и присягнёт Анклаву, начав войну Китанэлии и Лютером. А Сиам Китанэльский… что ж… это долгая история, а у нас не так много времени.
Все эти имена и исторические события у меня конечно тут же вылетели из головы, но происхождение Лоралин в какой-то степени подтверждали.
— Лоралин, тебя что, случайным образом так переключает?
— Фокусировка работает со всем, Полярис. Даже с твоим прошлым и несуществующим будущим.
— Несуществующим? Ты сказала, я сам со всем разберусь.
— У тебя его будет намного меньше. И да, разберёшься.
Да уж, ловкость, говорите? Аня или сама не понимает, или у неё слишком малый параметр, или она как обычно врёт.
— Идём, — поторопила она меня.
Эта версия Лоралин выглядела как сумасшедшая бабка, которую давно пора бы сдать в специализированное место. Волосы будто клочками выдернуты, нервные покрасневшие глаза и слегка безумный вид.
Всю дорогу она крутила в руках свой кубик и вела подсчёты.
— С тобой что-то не то, Лора, цвета не должны меняться так часто, — пробурчала она сама себе под нос едва слышно.
Затем вдруг застыла на одном месте. Пристально рассматривала узор ковровой дорожки на лестнице, а когда я понял, что так может продолжаться пол вечности, окликнул её. И как результат — Лоралин шарахнулась в сторону так, что слегка приложилась об стену.
Вытащила кубик. Положила обратно в карман.
— Старость. У тари не бывает старости. Это тело безумно. Оно пугает меня.
— Очень скоро это закончится, — пообещал я.
— Да, я знаю. Прости за вспышку слабости. Это… унизительно, — она фыркнула с отвращением. — Анна права, что называет меня другим именем. Это уже не я.
Я подал руку, чтобы помочь, но в ответ получил лишь негатив.
— Я королевский егерь, ведущий четвёртый камышёвый патруль. Я в состоянии ходить по лестнице!
Да, старуха из неё была как раз самая что ни на есть настоящая.
— Сколько тебе на самом деле? — почему-то спросил я.
Лоралин улыбнулась.
— Я помню последний день рождения. Мне было всего чуть за триста. Совсем ещё юная. Самый молодой командующий в Китанэльском Анклаве…
— Судя по твоему описанию, тари быть неплохо.
— Мне больше нравится, чем быть человеком. Но я и не была рождена, чтобы быть им. Меня пугает ваша физиология.
Она нервно выдрала у себя клок волос. Видимо потому они и были такими редкими в этой её форме.
В голову пришла ассоциация с загнанным в угол перепуганным зверьком.
— Но даже если так, пусть даже вымышленные, это будут мои близкие… по крайней мере я не буду больше одна…
— Что ты хотела мне здесь показать?
Подвал был таким же, как и всё остальное — старинным, некогда вычурным, а сейчас просто склад в старом доме. Пол уставлен разными вещами. Лоралин как могла поддерживала порядок, но его невозможно навести, если вещей слишком много.
— Первое… где-то здесь… — она нервно принялась накручивать редкие седые волосы на палец и незаметно их обрывать. Пальцы выглядели ужасно — со шрамами и язвами, а ногти были сильно деформированы.
Она остановилась у одной из картин, взяла стоящую у стены трость и ею сняла с него закрывающую вишнёвую ткань.
— Это Церхес, — сказала она.
Парень в рваной мантии не то волшебника, не то культиста. Странный символ на груди, высокий воротник, скорбное лицо чёрные белки глаз с жёлтыми зрачками. Само лицо узкое, худощавое и покрытое большими заметными шрамами, будто его когда-то пытали. Если бы не шрамы, пожалуй он был бы похож на высокую нескладную девчонку. Телосложение совсем астеничное. Ну да, по виду соответствует своей кличке Нытика.