А значит, дома Руты здесь нет.
Настроение упало ниже плинтуса. Ещё и живот заурчал, напоминая о том, что пора бы покушать. Но что-то мне подсказывало, искать еду или харчевню здесь точно не стоило.
Хотя…
Попробовал методы Мирта, всё же не зря столько тренировался. Представил, что где-то здесь обязательно должен быть бинокль или подзорная труба. Соорудил себе простенькое освещение из зажигалки и дряхлой мебели. Устроил небольшой костёр и с горящими головнями стал искать то, что было здесь только в моей фантазии.
На шестом эхо это работало, но порыскать пришлось минут двадцать. Однако по итогу нужное было найдено, и я поднялся наверх снова. Теперь уже чтобы найти вообще хоть какие-то признаки жизни.
Нашёл лабораторию, затем разорванный дом и другие места, где проходил мимо. Жаль, высоты было не так много и часть обзора скрадывалась домами. Но где-то вдалеке похоже, горел огонёк. Сейчас было уже достаточно темно, чтобы он выделялся. Хотя… огонь ли это и есть ли там люди — вопрос.
Вышел из здания и пошёл в сторону огонька, просто чтобы куда-то идти, а не стоять без дела. А сам начал размышлять, что я ещё могу сейчас сделать, чтобы выбраться.
Решение нашлось достаточно быстро. Я мог уснуть, выйти в осознанный сон и попасть на изнанку. А с неё… нет, домой я не вернусь — тело через сон я не перенесу. Возможно, к той же Руте. Она даст мне какой-нибудь артефакт чтобы вернуться домой…
От размышлений меня отвлёк приближавшийся шум. Я не сразу понял, что он значит, когда вдалеке на потемневшей улице не показался свет.
Я посмотрел себе под ноги и обнаружил старые ржавые рельсы, заросшие сухостоем. Трамвай?
Неподалёку была остановка. С обвалившейся крышей и сломанной лавочкой я не сразу её признал.
Вдалеке показались огни. Я подошёл к остановке и стал ждать, не сомневаясь, что для меня водитель обязательно остановится. И вскоре трамвай начал замедляться. Показался красно-жёлтый корпус, послышался звон, и он остановился рядом со мной.
Двери раскрылись.
— Здоров, пассажир! — послышалось приветствие знакомого старика. — Подвезти?
— Смотря что ты за это хочешь. Никаких вопросов и прочей хрени, которая может меня привести в твою вечную свиту.
— Ишь как заговорил. Ну давай год в оплату, и отвезу куда надо.
— Понял, удачи, — кивнул я и развернулся.
— Месяц. Месяц всего.
Тоже дорого но хрен с ним. Искать место, засыпать, потом искать Руту, ещё вопрос как с ней связаться с изнанки… Ненавижу лишние действия. Ещё и к ужину опоздаю.
— Идёт. Куда отправить.
— Емельяном меня зовут, — улыбнулся старик, продемонстрировав кривые жёлтые зубы. — Емельяном Гриммиром. Держи зеркальце…
Интерлюдия
То, что хочется забрать домой
Главное правило — никогда не сдаваться. Если ты потерпишь поражение у себя в голове, то в реальности — так и вовсе с гарантией.
После общения с родственниками Поляриса злость её уже почти не касалась. Эмоции не должны управлять тобой. Эмоции — слуги у хорошего актёра. Идеальное представление возможно, лишь если актёр полностью перевоплощается, отдаваясь на волю эмоций. Тех, которые нужны в этом месте картины.
Чувства и образы — подобны полотну, на котором будет ткаться идеальный узор. Город мыслит не словами, а образами и чувствами. Такие образы, подкреплённые эмоциями, становятся его новой реальностью.
Анна Луричева шагнула за порог дома Поляриса, сжимая в руках горячий пирожок с яблоком. Бабушка у него славная женщина. Дед забавный. С его матерью, возможно, они станут подругами, насколько это возможно с учётом разницы в возрасте. Разве что отец ей не понравился. Ему вообще до неё не было никакого дела. То ли воля сильна, то ли какое-то другое врождённое свойство… то ли либидо ниже плинтуса и нет интересов в жизни. Но он, наоборот, производил впечатление человека увлечённого.
Однако ни он, ни кто-либо из его родственников не был источником навыка.
Стирателем никто из них не мог быть. Короткий разговор по душам, а разговаривать и нравиться людям она при желании умела, как и всякая хорошая актриса. Определить, кто из них на каком уровне инкарнации не сложно, если очертить уровень влияния личности на Город.
Под тройку привязывается много сценариев. Двойке Город выделяет минимум ресурсов, они зависли между неписем и человеком. А единица — сама является частью сценария.
В глаза сразу бросились многочисленные странности, которые присутствуют в каждой семье пробуждённого. Частный дом с фэнтезийным дизайном между рядов советских девятиэтажек не может быть естественным. Как и то, что пятеро членов семьи уживаются под одной крышей в идиллии, при том, что финансово ничто не мешало им разъехаться. Такие семьи часто собираются из детских хотелок, когда ребёнок просто хочет видеть всех близких рядом.