— Месье Гарольд, прошу меня извинить! Но я больше не могу – эта дверь тяжелая, как камни Стоунхеджа!
— Помоги, пожалуйста, этой прекрасной госпоже поселиться в гостинице «Мирабель».
Красота другой Ани действовала на мужчин как подъёмный кран и портье, конечно же, забыл про усталость.
Гарольд с настоящей Аней направились к лестнице. Их кеды тонули в завитках красного ковролина. Комната ждала другую Аню, и обои были густо залеплены лилиями всех оттенков розового. Хотя бы так… завтра будет хуже... — подумал Гарольд. — Когда Город поймёт, что трюк с другой Аней не сработал, будет хуже. Он поставил серый саквояж на стул, и они занялись любовью.
***
Дети, смотрите, какая чудесная карусель, хотите покататься? Безопасная? Вы думаете то, что создано за одну ночь, не может быть надёжным? Скажу по секрету, карусель здесь стоит всегда. Город ценит детский визг под шум волн. Так что детишки, берите у родителей по сто монет и вперёд. А я пока, если позволите, о любви.
Зачем люди ей занимаются? Ваши версии? Ага, точно, чтобы получить кайф. О, наш человек — творческий! Секс во имя вдохновения! Да, редко, но всё же детей тоже можно отнести к причинам заниматься любовью. Отличная версия! Чтобы чего-то добиться. А вот это, пожалуй, самая дурацкая причина трахаться — что-то доказать. Согласен, да, можно по принуждению, можно и из чувства долга. Но замечу, что секс по принуждению совсем не исключает кайф, а вот секс по долгу очень часто нужен лишь для того, чтобы скрыть предыдущий секс, который был в кайф. Но есть ещё одна, очень важная причина для близости.
Иногда любовью занимаются, чтобы спастись. Представьте, что вы висите над пропастью. Руки медленно съезжают к краю утёса. И всё, ваша жизнь и ваша смерть, зависит только от того, отдадите ли вы себя всего, без остатка, до последней капли пота…
Но тут всё не так просто, как кажется. Вы же немного знакомы с устройством мира?
Если вкратце — наша планета круглая и висит в бесконечном тёмно-синем пространстве. Вниз люди падали, раньше, когда Земля была плоской. Сейчас люди падают в разных направлениях.
Поэтому, когда утёс нависает над пропастью, и на утёсе висит человек – поверьте, утёс тоже держится за человека, чтобы не улететь в безвоздушное пространство – не упасть вверх.
Ваш гид не знает, была ли такая любовь у читателя, но такая любовь была точно у Гарольда и Ани.
***
— Тебе понравился мой город? — спросил Гарольд, восстановив дыхание.
— Да! Он просто чудесен! — глаза Ани были закрыты, но она улыбалась.
— А завтра он будет совершенно другим, представляешь?
— Невероятно!
— Пойдём гулять?
— А можно я немного посплю, а погуляем мы ночью?
— Нет.
— Гарольд, в моём городе сейчас три утра. Я никакущая.
— Аня, надо собраться и выйти на улицу, потому что Город меняется ночью. Это самое интересное. Увидеть его сейчас, а утром увидеть его совершенно другим. Ты видела Стоунхендж?
— Это который в Англии?
— Это который у нас!
— Может, там и друиды молятся древним богам?
— Так ты идёшь?
— Да, одеваюсь, изверг.
Он не давал ей пощады. У Ани не было с собой фотоаппарата, и Гарольд купил ей новый. Они запечатлели каждый дом, Главную Площадь и Стоунхендж, вид на город с яхты Гарольда и даже вид на город с вертолёта. Гарольд был самым сумасшедшим туристом в городе, где родился и вырос.
Далеко за полночь они приползли в отель. Гарольд хотел Аню снова. Он посадил её на кровать:
— Никуда не уходи, я мигом, только наберу воды в джакузи – ещё один амурный сюрприз для тебя от Города. — забулькала вода, пелена поползла по зеркалам перламутровой уборной. — Ещё пять минут, и я тебя отогрею…
На персиковом, в стразах, покрывале спала Аня. Серые штаны, серая кофта. Под серой кофтой оказалась серая майка. Серые трусики и серый бюстгальтер… Подарки судьбы всегда не ахти как упакованы… Гарольд заснул, борясь с искушением кончить на её карамельный, как будто светящийся изнутри, живот. Ему снился Стоунхендж. В длинном тёмно-зелёном балахоне он молился неизвестным богам.
— Три дня, подарите нам три таких дня, чтобы Аня забыла свой Город.
***
Аллилуйя! Город услышал Гарольда и не обиделся в руины! «Аллилуйя» — как будто пели ренессансные ангелочки на фасаде новой церкви на месте устаревшего Стоунхенджа. Следующие два дня Гарольда и Ани были похожи на самый сногсшибательный медовый месяц, который только можно представить: купание в фонтане, секс на крыше небоскрёба, кальвадос в подворотне, танцы под живую музыку на набережной и новый вид из окна наутро. Каждая девушка из ужасного города мечтает именно о таком. Аня была женщиной из ужасного города. О нём она и заговорила вечером третьего дня.