Они занимались сексом на ледяном, ободранном вдрызг стуле в кабинете Ани. Гарольду нравилось, как ошпаривает кожу студёный металл, как царапаются оголённые концы пружин. На этом стуле он впервые остро почувствовал своё сердце, сколько тепла оно может выколотить, сколько любви и боли. Гарольд умолял сделать это на берегу океана, но Аня же доктор, а все доктора жуткие зануды. Гарольд целовал песок в том месте, где океан выбросил на берег бутылку с его письмом. Аня отказывалась вести его к себе домой. Они уже два дня ночевали в дежурке. Гарольд сказал, что, пожалуй, останется ещё на несколько десятков лет, если только ему дадут помыться под горячей водой.
***
В подъезде Аниного дома, прижавшись к облезлой батарее, сидел портье «Тёмной лошадки». Дрожащий, как парус яхты. Приехать в этот Город без Ани – действительно подвиг. Но другого выхода у него не было. Город Гарольда перестал меняться. Готический собор три дня подряд стоит впритык к вокзалу. Туристы требуют назад свои деньги вместе с моральной компенсацией. Прибывают новые туристы и просят немного отодвинуть вокзал, чтобы можно было нормально сфотографировать собор. Стены рушатся. Огромная трещина прямо за стойкой «Чёрной лошадки». Во многих ресторанах нет света и никто не знает, где проходят провода, чтобы что-то предпринять. Батареи холодные, люди злые, завтра Рождество. Говорят, если в Рождество город не поменяется, то он не поменяется никогда.
— Гарольд, это всё из-за тебя?
— Да, Аня, я думал, я надеялся, что всё обойдётся, что Город не заметит, что Город не будет ради меня одного крушить всё, что создал.
— Почему Город перестал меняться?
— Потому что Город даёт нам всё, но никто не должен его покидать.
— Иди прими горячий душ, а я накормлю Портье.
Гарольд рыдал в душе. Он хотел навсегда остаться в этой ржавой ванной под тонкой струйкой кипятка. Аня принесла ему полотенце. Она, сука, улыбалась.
— Поторопись, Гарольд, и ты успеешь встретить Рождество с другой Аней. Только высуши волосы феном и одень шапку, а то застудишь нерв и будешь улыбаться на одну сторону. Я пойду на дежурство. Дверь можно не закрывать.
И пока Гарольд возвращается в Город, давайте покинем гондолу, чтобы успеть посмотреть рождественский квартал. И такой есть, да. Потому что мы любим сказки и каждый, кому вдруг захочется там оказаться, может отправиться на поиски пряничных домиков. Главное, найти их до того, как они переедут или будут съедены. Кстати, этот квартал возник как раз в то самое Рождество, когда жители города Януса и озверевшие туристы дождались своего чуда! Все поверхности, от стен домов до мусорных баков, лоснились сиропным блеском. Один турист, на вид очень серьёзный, в шляпе и очках, не выдержал и отломил ручку двери своей гостиницы. На вкус она оказалась как пряник. Гарольду пришлось подцеплять дверь гостиницы «Мирабель» карманным ножом.
Другая Аня была прекрасна, как снежная королева. Она сделала Гарольду медовый массаж. Оказалось, шесть дней назад ей пришло письмо от него – он звал её в «Тёмную Лошадку». Город не только читает чужие письма, но и сочиняет свои.
По пути домой Гарольд со всей силы ударил с ноги по снежно-белому почтовому ящику. Он рассыпался на сотни сахарных осколков. Отсутствие ручки на двери «Тёмной лошадки» наводило на мысль о карманном ножике и о том, что как приятно опуститься с ним в джакузи и медленно уплыть в спокойное никуда. Но дверь открыл Портье и Гарольд отложил самоубийство. В конце концов, неплохо жить в самом прекрасном городе на земле и иметь самую прекрасную жену в мире. Вместо анонимных психологов по телефону стоит сделать массажные салоны для самоубийц.
***
Рождество в Городе Ани сулило несколько сотен «снеговиков». Так шутя в больнице называли не дошедших до дома или бездомных пьяных людей. Аня запретила употреблять в Городе слово алкоголик, потому что оно убивало надежду. Она, вообще, всем запрещала терять надежду. Она становилась лицемерной. Никто так не раздражает, как люди, уверенные, что у тебя есть надежда, а у них, избранных, – точно нет.
Аня верила, что это будет счастливый год. Один её любовник, любитель классики, в середине января обещал открыть школу, второй, который по ролевым играм, – детский сад. И в начале весны… Аня держала пальцы крестиком и никому не говорила…но ей удалось достать денег и найти трёх преподавателей…чтобы в её городе появился настоящий Художественный Колледж. Аня верила, что красота спасёт мир. Она даже положила в сумочку камешек с развалин Стоунхенджа, чтобы он стал частью фундамента Нового Колледжа.