Она оказалась приятной во всех отношениях: лёгкой и весёлой, довольно начитанной (могла поболтать даже о Кафке и Хейли!) и – что особенно удивительно – совершенно ненавязчивой. И обожала секс. Позже Тимофей узнал, что она работает в каком-то парфюмерном магазинчике, у неё уже двое дочурок, которых она иногда сбрасывает на попечение матери, а сама отправляется, как она это называла, – «гулять». «Но ты только не подумай, что я какая-нибудь проститутка! Деньги, грязь… Фу, это мерзко! Я никогда не сплю с кем попало!»
Конечно, Тимофей допускал, что она строит какие-то скрытые планы – женские пути не менее неисповедимы, чем господни – но это точно никак не проявлялось, и он обычно бывал рад, когда она внезапно – через месяц или два после очередной встречи – снова звонила, а потом заявлялась вечером с неизменной бутылкой в руке.
– Ну залетай. Что-то ты сегодня рано. А если бы я на линии был?
Она впорхнула, поставила пузырь на тумбочку, скинула босоножки.
– У подружки днюха вчера была, гулеванили. Собралась домой, пошла на площадь, на автобус, а тут смотрю – ты едешь… И как соскучилась внезапно! Месяца полтора тебя не видела! – она повисла у него на шее и принялась покусывать за мочку уха.
Тимофей не смог сопротивляться, и следующий час они провели в постели. Янка всегда умела поднять настроение… Хмарь и напряжение в душе совершенно рассеялись, жизнь снова показалась совершенно безоблачной. Да и за окном сквозь прорехи в тучах вроде стало проглядывать солнышко.
Потом он всё-таки подумал, что нехорошо оставлять на улице машину, забитую доверху; надо бы доехать до гаража, пока не стемнело. В памяти крепко засело, как когда-то давно в Новосибирске у них с Лёхой из неосторожно оставленной буквально на десять минут «Жиги» бесследно исчезло товара на полмиллиона…
– Слушай, мне нужно в гараж смотаться, разгрузиться. Минут на сорок. Подождёшь?
– Конечно. Тем более, вино осталось неоткрытое – зря, что ли, я его у Галки забрала? А… даже нет; возьмёшь меня с собой?
Свернув с трассы налево, к гаражам, Тимофей сбавил скорость: дорога была довольно убитая, за ней давно никто не ухаживал.
Забора вокруг гаражей никогда не было, зато были ворота, от которых теперь остались только два здоровенных пятиметровых столба. Сторожку тоже давно разобрали. Местечко, вообще говоря, навевало уныние, которое лишь отчасти компенсировалось чудесными склонами вокруг, заросшими молодой лиственницей и сосной.
На въезде навстречу выскочил какой-то тип. Он вынырнул из-за ближнего бокса, размахивая руками и что-то крича. Янка от неожиданности ойкнула.
Тимофей притормозил, опустил стекло.
– Случилось что?
– Нет, нет! Скрипи-и-ит! Нет! Ы-ы-ыгррр… – неразборчивый крик превратился в глухое рычание, мужик промчался мимо даже не взглянув. Через десяток секунд он свернул с дороги в лес и скрылся в зарослях молодняка.
Тимофей совсем остановился, оглянулся вслед мужику, прислушался.
Еле заметное тиканье двигателя на холостых, шум деревьев в отдалении, побрякивание обрывка провода о железный столб…
Одномоментно вернулось напряжённое предощущение чего-то нехорошего, зелень и яркое золото окружающего леса поблекли, день внезапно снова стал серым. У Тимофея перед глазами стоял безумный взгляд, чёрные растрёпанные волосы и это рычание…
– Перепил наверное… – слова Яны прозвучали неуверенно, но Тимофей уцепился за них, как за единственную всё объясняющую ниточку.
– Наверное. – Он постарался успокоить нервишки и отбросить эмоции.
Яна откинула волосы назад и улыбнулась Тимофею своей чудесной безмятежной улыбкой. Слегка отпустило.
За угол он всё-таки поворачивал медленно, крадучись, убеждая себя, что это просто элементарная предосторожность: мало ли – встречная выскочит, или бревно там поперёк проезда какое…
Ничего за поворотом не лежало, и никто ниоткуда не выскочил. Тимофей проехал мимо бесконечного ряда запертых железных воротин, в конце снова повернул – к дальним боксам.
Довольно быстро перетаскав продукты и без приключений вернувшись домой, они чудесно закончили день.