Он упал в ванну и ждал, пока вода скроет замёрзшие колени. Долго валялся, грелся, погрузившись по самый нос, а в голове бродили какие-то бессвязные мысли…
«Родителям в Дивногорск вовремя не позвонил, а теперь – поздно… Кто ж знал… А подруга та в Ухане глазками-то так и стреляла… Хм… Маринка вчера что-то не в духе была… Хотя, кто сейчас в духе!.. У Фёдоровых из «шестёрки» малые заболели. Детская закрылась, вот как им теперь? Хорошо хоть большая рядом… А всё-таки без связи – полный трындец! Что там у Лёхи с Леной, интересно… А Янка вряд ли на Левый теперь выберется… Жаль. Но а как? Да тем более, тоже – детки, не бросишь… Всё-таки нужно было стекла в тридцать третью натаскать, зря поленились, что за фигня получится – фанера вместо окон…»
ПОПЫТКА
За город выехал на удивление спокойно.
Кладбище… О большей части несчастных «зловещих» мертвецов добрые живые позаботились: вдоль обочин во множестве валялись кости и лохмотья истлевшей одежды. Страх… Страх делает людей жестокими. Или он просто проявляет то, что скрывается под благостной личиной?
«Скорее бы снег лёг, присыпал всё это…»
Поворот в пионерлагерь, мост через первую речушку, Мирюнду, поворот на ближние дачи…
Шум двигателя далеко разносился в прозрачном осеннем, слегка морозном уже воздухе. Серо-зелёные стены леса неспешно убегали назад. Салон прогрелся, можно было убавить печку. Тимофей воткнул в магнитолу флэшку, включил. Из динамиков понеслось:
«I ain't happy, I'm feeling glad
I got sunshine, in a bag…»
– Прям в строку… – пробормотал Тимофей, потянулся перемотать, но передумал.
Чем дальше от города он отъезжал, тем больше ему казалось, что он возвращается в обычный мир, где всё предсказуемо и незыблемо, где…
«А что там? Что там такого уж чудесного было? Когда-то давно – да, был чудный город. Ходили к соседям за солью и не запирали двери. Обычным делом было встретить в автобусе человека в штормовке с рюкзаком и ружьём. Каждый был – таёжником, рыбаком, строителем – хозяином СВОЕГО города. Ребятня безо всякого присмотра бегала на Ангару лазить по скалам, купаться, ловить и жарить на костре гольянов. Поход школьников в лес был повседневностью, а не спецоперацией с привлечением гороно, милиции и опеки…
Нет, конечно, тот Таёжный совсем не был раем неземным! Но это был город, до которого жителям было дело! Даже в тяжкие девяностые, когда народ начал сваливать, оставалось что-то светлое! Крутейший в Сибири аэропорт построили! Фестивали бардовские проводили!
А потом всё постепенно превратилось в унылое… оно самое. Загаженные подъезды, зимой – даже на центральных улицах – чуть ли не полуметровые ледяные колеи… Загубили аэропорт, просто бросив гнить в тайге! Яхт-клуб превратили в какой-то кабак. Кругом нарки и алкаши, молодёжь разговаривает исключительно на фене и матом. Ни в одной тачке нельзя услышать ничего, кроме шансона! Своими глазами видел, как однажды «коллега» сажал женщину с двумя дошколятами, а из колонок при этом неслись такие загибоны, что и сапожник бы покраснел… И у того ведь даже мысли не возникло переключить! И это город романтиков и мечтателей? Город великих ударных строек! Что с нами стало?! Может, всё что происходит теперь – это логичное следствие? И поделом?»
Машина пронеслась мимо поворота на двадцать первый. Это были последние дачи, дальше только небольшой посёлок лесорубов на тридцать каком-то километре…
Мысли снова вернулись к городу.
«Но разве найдёшь виноватого? Большая часть тех, кому что-то было надо, – поразбежались, молодёжь – та, что могла куда-нибудь поступить – тоже уезжала с концами. Энтузиасты-первостроители – давно постарели… и тоже уехали. И сейчас в Москве, Новосибе, Красноярске и даже Иркутске – что-то строится, обновляется, хорошеет… А у нас? Остались только мы: задавленные заботами, кредитами, проблемами, пытающиеся скрыться от мира в скорлупе своих мелких интересов…
Возможно, городские власти могли бы что-то сделать, расшевелить народ, но им, судя по всему, не до города, эти господа непрерывно год за годом занимаются грызнёй между собой и набиванием карманов… Впрочем – старая истина: народ всегда заслуживает своей власти.
И ты?
Ну, наверное…»