[4] Период Становления — 50-летний этап обучения каждого Токра, обычно начинаемый в 25 лет. Согласно Уставу, в этот период Токра путешествует по миру, сам принимает все решения и сам отвечает за свои поступки.
[5] Ра-Хаан — Кровавый Конь (староэльф.)
Эпилог
Эпилог
Цветение эльфийской сирени заставило куагати выйти из спячки, и это привело зверька в крайнюю степень раздражения. Будучи существом из рода астральных шерстокрылов или астраганов, он терпеть не мог две вещи — сильные эмоции, отрицательные или положительные, и внезапное пробуждение. В момент последнего он висел вниз головой под сводами Алмазной Башни, вцепившись мохнатыми лапками в медную люстру, покрытую зелёной патиной[1]. Мерзкая пыльца, попавшая ему в дыхательные пути, заставила зверька расчихаться, и это не улучшило его настроение.
Придя в себя, куагати распознал звуки альварской речи. Он частенько прилетал сюда, в обитель Перламутровой Бабочки, поскольку приглушённое бормотание послушников Белой и Красной Повязки отлично усыпляло его. Но эта сирень, право слово, свела все достоинства архипелага Эйдин-Рок к пустому звуку.
Поведя ушами, куагати внезапно услышал стон высокого старика благородной наружности, сидевшего во главе длинного стола, закрыв глаза и внимая Яркамню. Это был Фальдагор фиц Лимус — пожалуй, самый любимый шерстокрылом двуногий среди всех, кого он знал за тысячи лет своего существования. Внезапный контакт, как и в прежние времена, ошеломил Фальдагора своей силой, своей глубиной.
— Свершилось! — громогласно воскликнул старик, привлекая внимание остальных Отцов Ордена, стоявших по кругу у колонн Алмазного Зала.
— Что произошло, Первый Отец?
— Небесная Мать посредством Яркамня дала нам знак.
— Какой же?
— Второе Знамение свершилось. И ярость Золотого Жреца рассыплется в прах от взгляда Его. Ярость Кровавого Вестника обратится в Истину, открывающую глаза. Но одно касание Незнакомки из Бремара заставит Его позабыть обо всём. Трижды Отмеченный Роком сам сложит оружие пред Девой Огня.
Слова старика вызвали взрыв восторга у остальных двуногих, и настроение куагати ухудшилось ещё больше. Не в силах и дальше терпеть резкие возгласы радости, он разжал коготки и вылетел в один из узких витражей Алмазной Башни. Стремясь побыстрее покинуть место, ставшее причиной его недовольства, шерстокрыл нырнул в астральную воронку и спустя мгновение оказался в ночном небе Аркании. Почти рядом с ним, в опасной близости от пушистого крыла, пронёсся флюгер, закрепленный на одной из башен замка. Клык Дракона, жилище Ксенофа Арханского, произвёл на куагати крайне отвратительное впечатление. Казалось, из замка до него дотянулось щупальце гордыни и жестокости. Его источником был законный отпрыск Ксенофа — шестнадцатилетний Вальхериз Арханский, но зверёк не мог знать этого, да и не особо желал.
Следующий прыжок выкинул его где-то над пустыней, и в ту же секунду шерстокрыл пожалел об этом. Далеко позади, над песками Ндахо, возносился циклон, превосходно видимый в астральной проекции. Это был Легион — воронка из душ, прошедших через необратимые изменения. В прошлый раз, когда куагати видел его, циклон не казался таким огромным и ужасающим. Что-то явно изменилось за последние годы.
В ужасе шерстокрыл рванул далеко на юг, забыв о своей способности к астральных прыжкам. Лишь увидев впереди две туши, отдаленно напоминающие драконов, с всадниками на них, он успокоился и совершил прыжок. Чернокожий воин в адамантовом панцире не заметил ничего необычного, но его спутник-альбинос насторожился, почувствовав прорыв в тонких материях.
— Что-то случилось, сопляк? — насмешливым тоном спросил Осирис. — У тебя сейчас такое лицо, будто ты хочешь испортить воздух, но стесняешься. Если так, то можешь не стесняться, мы же практически братья.
Гарута не посчитал нужным отвечать на эту скабрезность.
— Да ладно тебе, — с внезапным добродушием воскликнул Токра. — Я уже не чувствую к тебе такого негатива, как раньше. В первые дни мне казалось, что ты обычный льстец, готовый лизать сапоги Зерата ради собственной выгоды. Но похоже, что я ошибался на твой счёт.
— Могу я узнать, что заставило тебя изменить своё мнение? — холодным тоном поинтересовался ученик Безликого.