— У тебя приятная внешность, — согласился он.
Арианна кивнула, но не в благодарность за комплимент; она просто констатировала факт.
— Я имею в виду то, что городом правит женщина.
— Герцогиня, — отозвался Люсьен, который был очень рад, что начинает что-то понимать.
— Конечно, Герцогиня, — нетерпеливо продолжала Арианна. — Проблема в том, что она устанавливает правила, и если ей хочется красивых мандольеров — она их получит.
— Но что будет с тобой, если все раскроется? — спросил Люсьен.
— Ты хотел сказать, что было бы со мной, — горько сказала Арианна, раздавив свое пирожное. — Теперь я не могу попытаться, ведь я одета как девчонка. Однако мне повезло: пока что меня не поймали и не казнили. Как и тебя. Мы должны надеяться, что никто не поймет, что мы не беллецианцы, — добавила она шепотом.
Люсьен сосредоточился на своем пирожном. Он закрыл глаза и позволил сладкому миндальному крему раствориться у него на языке. Он давно не пробовал ничего подобного.
— Можешь взять и мое, если ты так голоден, — сказала Арианна, придвигая тарелку.
— Спасибо. Послушай, мне жаль, что я испортил твой план. Как ты сама сказала, я ничего не знал. И спасибо, что спасла меня, если это действительно так.
— Нет никакого «если». А теперь твоя очередь рассказывать — посмотрим, стоило ли это того.
Люсьен ответил не сразу. У него не было никакого объяснения. Все вокруг него было таким странным: люди, язык, на котором они говорили, — он был уверен, что это итальянский, и при этом понимал его. Пылкая, симпатичная девушка, сидящая напротив него, похоже, тоже была итальянкой, но понимала, что он говорит. В кофейню входили женщины в масках. Это было странно. Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что Люсьен ощущал внутри.
Он ощущал себя здоровым и сильным, что бы там ни думала Арианна. Он чувствовал, что может взбежать на гору, переплыть лагуну, и еще — он абсолютно не представлял, почему он находится в этом прекрасном городе, а не лежит в своей постели в Лондоне. Если это сон, то неважно, что он скажет. Но это не может быть сном. Поэтому он решил сказать правду.
— Я не могу объяснить, как попал сюда, но я действительно не здешний. Я из Лондона. Из Англии.
Когда я находился там, то был очень болен. Я думаю, я умирал. У меня был рак, и мне делали химиотерапию. У меня выпали волосы. Я чувствовал себя совершенно обессиленным. Я заснул, мечтая о городе на воде, и когда очнулся, — то оказался там, где ты меня нашла, у меня были волосы как прежде.
Арианна потянулась и подергала его кудри. Удостоверившись, что они настоящие, она с удивленным выражением лица сделала правой рукой какой-то знак, соединив большой палец с мизинцем и прикоснувшись остальными ко лбу и груди.
— Боже, — прошептала она, — это правда. Я не понимаю всего, что ты сказал, но я верю тебе. Ты из большого города, находящегося очень далеко отсюда, ты болел, а теперь ты здесь и здоров. Что же это значит?
Они посмотрели друг на друга. Потом Арианна оглядела кофейню. Похоже, хозяин давно с интересом разглядывал их.
— Здесь слишком много людей. Кто-нибудь может узнать меня. Пойдем.
— Почему все женщины носят маски? — поинтересовался Люсьен. — Это для следующего праздника?
— Не все, — ответила Арианна. — Только незамужние. Я тоже должна буду надеть маску в день шестнадцатилетия, через несколько месяцев. Это еще одно правило Герцогини. Не самое тяжелое.
Так продолжается многие годы. Ей тоже приходится носить маску.
— Значит, она тоже не замужем? — спросил Люсьен. Но Арианна лишь фыркнула в ответ.
Она вела его подальше от площади, в тихий район города. Дома были окрашены в розовый, песочный и охряный цвета, маленькие садики поднимались над крышами и террасами, Небо было ярко-синим, и между домами он замечал высокие колокольни и птиц, кружащих над ними. Узкие каналы пересекали их путь так часто, что им приходилось все время петлять в поисках моста. В этом городе невозможно было пройти по прямой.
— Он очень красив, твой город, — наконец заговорил Люсьен.
— Да, и потому он так богат, — сказала Арианна, констатируя факт— Красота — это деньги. — Куда мы идем? — спросил Люсьен.
— Ну, мы могли бы хотя бы взглянуть на Школу, — ответила она. Они перешли через узкий канал, прошли по пассажу и попали на тротуар, идущий вдоль гораздо более широкого канала. За мостом возвышалось большое здание, над входом в которое была высечена надпись «Scuola Mandoliera».
Перед ним покачивалось несколько черных лодок и люди ходили оживленными группами — здесь явно происходило что-то важное.