- С какой стати? Это правда. Ты прокатил ту блондинистую школьную училку ради потрахушек.
- По крайней мере, бабы мне дают, ты, гребаный педик.
Карсон пробежал через комнату, сжав кулаки. В его глазах вспыхнул гнев.
Куинн встал между ними.
- Заканчивайте, вы оба! У нас есть работа. ДиМасси, останься здесь на случай, если Рэмси вернется.
- Но я...
- Карсон. Брэнсон. Вы, ребята, пойдемте со мной. Мы проверим остальную часть этажа.
- Куинн, - возразил ДиМасси, - это чушь собачья! Если гребаная армия готовится напасть на нас, мы должны сосредоточиться на этом, а не искать старика.
Два пилота схлестнулись. Куинн подошел ближе, и его лицо оказалось в нескольких дюймах от лица ДиМасси. Дыхание толстого пилота было мерзким, и на его лбу выступили капли пота. Нос Куинна сморщился от отвращения.
- Я же сказал, - прошипел он, - что Бейтс держит все под контролем. Теперь, если ты не хочешь, чтобы тебя привлекли к дисциплинарной ответственности, когда все это закончится, я предлагаю начать делать то, что тебе говорят. Ты нам не нужен, ДиМасси. Если ты забыл, мы со Стивом тоже можем управлять гребаным вертолетом.
ДиМасси отступил назад.
- О'кей, чувак. Остынь. Черт, Куинн, тебе необязательно откусывать мне голову.
Проигнорироав его, Куинн вышел из кабинета, Карсон и Брэнсон последовали за ним. Уходя, Карсон послал ДиМасси воздушный поцелуй и сделал реверанс.
- Назови меня педиком, когда все это закончится, жирный ублюдок.
Карандаш сломался под сапогом ДиМасси. Он поставил кожаное кресло Рэмси вертикально, а затем плюхнулся в него. Под его весом скрипнули пружины. Он положил пистолет на стол и хрустнул костяшками пальцев. Его плечи опустились, и через мгновение он закрыл глаза и расслабился.
Он снова открыл их через несколько минут, когда почувствовал, как холодный ствол пистолета прижался к его затылку.
- Мистер ДиМасси, - прошептал Рэмси, - я был бы признателен, если бы вы не двигались. В моем кабинете и так беспорядок. Не хотелось бы добавить к нему внутренности вашего черепа.
Зевающий и сбитый с толку, Дон в замешательстве огляделся, пытаясь найти место в переполненном зале. Ряды были заполнены, а в задних рядах и в проходах столпились люди. Он впервые осознал, сколько людей занимает небоскреб. Они торчали там, полусонные, как и он сам, недоумевая, что происходит. Помещение наполнили звуки шуршания бумаг и нервного бормотания.
Дон оглядел толпу, ища знакомые лица. Не было видно ни Джима, ни Дэнни, и он задался вопросом, где они. Он подумал о Фрэнки, поинтересовался, в порядке ли она, а потом выбросил ее из головы. У него раскалывалась голова. Он проснулся с похмелья, а потом понял, как мало он проспал до того, как заорала сирена.
- Дон! Эй, Дон!
Смоки помахал ему. Дон пробрался по проходу, а затем через ряд, извиняясь перед каждым, мимо кого проскальзывал. Он сел между Смоки и Эттой, на голове которой были бигуди. Лерой сидел рядом с ней, глаза его были полуоткрыты, лицо застыло в мрачной гримасе.
- Где твои друзья? - спросил Смоки.
- Думаю, Фрэнки все еще в лазарете. Насчет Джима и Дэнни не знаю. Что происходит?
- Экстренное собрание.
- Не дай бог это окажется очередной проклятой учебной тревогой, - проворчал Лерой.
- Не думаю, - пробормотал Смоки. - Ребята, разве вы не заметили, как беспокойно вел себя Форрест сегодня вечером, когда зашел на покер? Что-то не так.
- Есть идеи, что именно? - спросил Дон.
- Кажется, сейчас узнаем, - сказала Этта, кивнув вперед.
Бейтс вышел на сцену в сопровождении Форреста и Стерна. Раздались разрозненные возгласы, короткие аплодисменты и несколько пронзительных свистов; но по большей части публика была подавлена. Не останавливаясь, Бейтс подошел к трибуне и заговорил в микрофон:
- Доброе утро.
Раздался электронный визг. Он сделал паузу, а затем повторил:
- Доброе утро. Я знаю, что еще очень рано, и хочу поблагодарить всех вас за оперативность. Уверяю вас, что это не учения.
По толпе прокатился гул беспокойства.
- Примерно в 01:00...
- Подожди, - перебила Этта. - Мы ничего не забыли?
Бейтс сделал паузу и склонил голову.
- Конечно, - извинился он. - Спасибо, Этта. Форрест, ты начнешь?
Толпа поднялась на ноги, и воцарилась тишина. Форрест вышел на подиум и спел первую строчку государственного гимна.
- О, скажи, ты видишь...
Дон уставился на него в изумлении. Форрест пел, как ангел. Как будто Марвин Гэй перевоплотился в тело этого неповоротливого солдата. По рукам Дона побежали мурашки, когда он присоединился к ним. Голоса толпы слились воедино, ударяясь о него, как волны. Многие люди держались за руки, и многие плакали.