– Ты все еще переживаешь из-за смерти друга?
Кирилл присаживался все ближе. Лиза в какой-то момент смогла услышать его слегка неровное дыхание, сбивчивое из-за курения.
– Ты даже не представляешь, как я по нему скучаю…
Тут Кирилл задумался.
– Могу ли я предположить, что Миша и твой недавно умерший друг – один и тот же человек?
Девушка усмехнулась. И промолчала.
“Нельзя заглушить боль алкоголем, но он иногда спасает, вытаскивает наружу, пусть даже на гребаные пару часов. Почему этот парень меня так задел? Что именно меня в нем тронуло? Его уверенность в собственной смерти? Неотразимость? Или секс? Что именно?”
– Молчание знак согласия.
– Угу.
Они вышли из бара одновременно.
Уже стояла глубокая ночь.
– Я был неправ.
– Угу.
– Как я могу загладить свою вину?
Тут девушка внезапно разозлилась.
– Отстать от меня!
И Лиза решительным шагом направилась в сторону общежития. Хотя алкоголь затмевал разум и глаза, иногда ее могло повести куда-то в сторону или каблук умудрялся поскользнуться на ровном месте, из-за чего она едва не падала в снег, все же ей повезло дойти до здания колледжа целой и невредимой.
Лиза остановилась перед входом и разрыдалась.
“Я падаю вниз, в самую пропасть, и все потому что люблю Мишу!..”
17
В дверь матушкиной квартиры постучались.
– Лиза?
Ключи от соседней квартиры продолжали лежать в прихожей. Ольга Ивановна, мама Лизы, иногда брала их в руки и подолгу сжимала в кулаке. На связке остался аромат женских духов.
“Те праздники поистине были чудны, если бы не этот пресловутый колледж и ее желание стать кем-то ненастоящей, избежать собственной судьбы…”
Поэтому мать бросилась открывать дверь.
– Наталья?..
Ольга Ивановна охнула. Перед ней стояла женщина с опухшим лицом, красными глазами, не снимающая траурную одежду со дня похорон.
– Мы можем поговорить?
Ольга Ивановна кивнула, открыла дверь пошире и пропустила соседку в квартиру.
– Как ты? – они прошли на кухню, где уже закипел чайник.
“Одинокие вечера я провожу здесь, у окна. Наивно верить, что дочь когда-нибудь одумается и вернется. Лиза уже давно приняла решение разорвать связь с нами и построить свою судьбу, далекой от той, что ей уже была предначертана”
– Я каждый день хожу к нему на могилу. – После долгой паузы соседка заговорила.
– Да? А Батька тебя еще не обижает?
– Мне на него все равно. Убьет, ну и пусть! Зато я буду со своим сыном!
Ольга Ивановна взяла руки женщины в свои, и они вновь замолчали.
– Я понимаю тебя, моя хорошая. Если бы Лиза не уехала, возможно, у тебя была б возможность вернуть сына…
– А ты можешь на нее повлиять?
Ольга Ивановна покрутила головой.
– Не могу. Наша связь разорвана.
– А позвонить?
– Ты же знаешь, связь с внешним миром давно запрещена. Остается ждать. Или искать другого мастера.
Безутешная мать тяжело вздохнула.
– Мне нужна Лиза. Она сказала мне, что ей нравится Миша.
Ольга Ивановна опустила глаза.
– Она строить другую жизнь. Увы.
– А Хранитель может на нее повлиять? Ну, на расстоянии?
Ольга Ивановна поджала губы.
– У него была когда-то такая способность, но из-за побега она давно не работает. По крайней мере, мне он говорил именно так. А сколько лет в договоре прописано?
– Три года.
– Срок не маленький.
– Но тело разлагается уже сейчас! Я не хочу, чтобы его потом заново собирали!
– Знаешь, нам нужно подождать, немножечко. Мне кажется, Лиза вернется к нам. Если ей и правда нравится Миша, то так просто она все это не оставит. Но будет лучше, – Ольге Ивановне показались бредом ранее сказанные ею слова, и она решила дать другой совет, чтобы не ошибиться, – все же будет лучше попробовать договориться с другим мастером. Ты покажешь ему договор, вы все обсудите и придете к общему решению. Я могу говорить про свою дочь все что угодно, но…
– Но?
– Она говорила мне, что у нее уже есть друг. И что у нее оркестр. Я не знаю! Я, походу, сама запуталась!
– Ты ждешь её?
Ольга Ивановна со стоном вытерла лицо руками.
– Жду, очень! Но она такая упрямица…
И женщины замолчали.
“Говорить больше не о чем. Остается надеяться на чудо, на другое, от бога, от которого мы все дружно отказались…”