– Миша…
Михаил проглотил ком, застрявший в горле.
– Я…
Девушка присела на стул, не поднимая глаз.
– Я не знаю, с чего начать, – призналась она, – хотя на самом деле меня слушать никто не собирается, но я все равно скажу, я не хотела тебя бросать, я просто испугалась, испугалась, что ты умрешь, и я этого не переживу…
– Ты была с моим другом.
Анастасия резко замолчала.
– Сказать больше нечего?
Она тяжело вздохнула, перебирая пальцами.
– Ты прав, я нехорошо поступила. Но я надеюсь, что ты простишь меня и дашь мне второй шанс…
– Второй шанс? – Миша нахмурился. – А мне дали второй шанс?
– Ну-у… – девушка пришла в замешательство, глаза у нее забегали, – ты снова жив, мы все очень счастливы…
– ВЫ счастливы. Но не я!
– Но ты жив! Разве это не повод для счастья?
Миша поджал губы, сдерживая рвущиеся наружу ругательства.
Настя приблизилась к нему и взяла его руку в свои.
– У нас все будет хорошо, я тебе обещаю…
– Я тебя ненавижу, как и ту, которая меня вернула, – отчеканил парень, – а еще ненавижу себя, что не смог вовремя донести свои желания до других, в частности, до вас!
– А что хорошего – гнить в земле? – Настя всплеснула руками.
– Гниет лишь тело, а моя душа жила в таком мире, о котором вам остается только мечтать!
– Но жизнь самый ценный дар…
– Настоящая жизнь, а не ее подобие.
Настя вздохнула и погладила расстроенного парня по пальцам. Его кожа все так же была холодна, как и в первый день похорон, слегка желтоватая, но без темно-лиловых пятен. Ногти синеватые, как и губы. Глаза все такие же темные, с таинственной искринкой в зрачках. Слегка впалые щеки. Обритая голова. Волосы, возможно, и отрастут когда-нибудь.
– Ты простишь меня?
Миша поднял глаза и посмотрел на нее в упор.
– Посмотрим.
“Хотя чего врать, я до сих пор ее люблю… где-то в глубине души…”
– Тебе что-нибудь нужно?
Парень опустил глаза.
– Заберите меня отсюда. Я хочу домой.
74
– Похороны назначены на завтра, – сказала Кристина, – только хоронить придется в другом месте, Батька его не примет.
Лиза слабо кивнула.
– Что все-таки с тобой случилось? – спросила подруга спустя короткую паузу. – Ты так нам ничего и не рассказала.
– Меня Батька затянул.
– Зачем?
Лизавета пожала плечами.
– Может, не Батька, а Хранитель?
– Возможно. Прости, – девушка приложила руку к переносице, – у меня голова сейчас плохо варит…
– Что, все плохо?
Лиза тяжело вздохнула.
– Нет… То есть… Он вообще не рад!..
– Справедливо, учитывая, что вы нарушили его просьбу.
– Да плевать на его просьбы! Он своей смертью нас всех замучил!..
Кристина прищурилась.
– А не обижена ли ты на него часом, а?
– С чего это вдруг?!
– С того. Он же не бросился к тебе в объятия, как ты думала.
– И?
– И он не сказал тебе спасибо.
– Послушай, меня просто немного обижает его холод!..
– А чего ты ожидала, дорогуша?
Девушка тяжело вздохнула.
– Ничего, совсем ничего! Я устала спорить…
Лиза села на кровать и посмотрела на носы своих туфель.
– А что будешь делать со своими волосами?
– Я стараюсь не подходить к зеркалу и не чувствовать себя старой. У меня есть нехорошая мысль, что сделала глупость, но после драки кулаками не машут…
– Это точно. Тебе просто надо развеяться.
– Не могу! – Лизавета вскочила. – Я хочу к нему, прямо сейчас!
– Лиза…
Кристина попыталась остановить подругу.
– Батька ни причем, что ты попала в иной мир. Ты отправилась туда сама, чтобы забрать душу Михаила! Мне Мирта так объяснила. Поэтому не вини ни себя, ни парня, просто каждая минута там стоит твоего здоровья и красоты. Мирте пришлось побриться налысо, но мне не хочется, чтобы ты делала то же самое…
– Я сделала это, потому что люблю его. И я не буду сидеть дома, пока он там, в больнице. Мне правда надо к нему…
Кристина подняла руки.
– Хорошо-хорошо! Тебя проводить?
Лиза опустила глаза.
– Нет. Я сама дойду.
75
Лиза дошла до больницы на одном дыхании. С одной стороны, хотелось бежать, словно с ним там что-то могло случиться: сердце бешено стучало, а душа ушла в пятки, не желая возвращаться.
С другой…
Все же хорошо, правда?..
“Он теперь среди нас, своих близких, а не там, на кладбище…”
Лизавета вошла в двухэтажное здание, поднялась наверх и, взявшись за ручку, зашла в отделение. Осмотрелась по сторонам, и вдруг ее пронзила острая боль, от которой на глазах выступили слезы. Разум отказывался верить в увиденное, а ноги стали каменными и перестали слушаться.