На берегу
На грунтовой дороге вдоль реки иногда мелькают люди, бросающие цепкие и быстрые взгляды на парочку. Интерес к ней вспыхивает мгновенно и так же мгновенно пропадает, когда прохожие не узнают своих знакомых ни в парне, ни в девушке.
Они сидят на примятой траве, едва скрывающей сухую серую землю, спиной к дороге. Вокруг растут тонкие колоски «угадай кто – петушок или курочка». Река Ель поблёскивает и рябит так, будто несёт тысячи оборванных ивовых веток, ощетинившихся острыми листьями. Быстро несёт. Слишком быстро для равнины.
Сорвав один колосок, молодой человек начинает задумчиво водить кисточкой по щеке. Его профиль рисуется исключительно прямыми линиями. Длинные тёмные волосы, перехваченные в хвост, слегка завиваются на конце. Коснувшись колоском острого плеча девушки, парень произносит:
– Петушок или курочка?
Она поднимает лицо и смотрит вперёд:
– Мне страшно. Ощущение, что я тебя уже потеряла.
– У нас есть ещё время. Но... – слова даются ему с трудом, – домой я уже не смогу вернуться.
Девушка обнимает его, уткнувшись щекой в жестковатую почти стеклянную ткань футболки.
– Мне казалось, что с нами ничего подобного никогда не произойдёт.
– Давай без этого. Всё уже произошло.
Он пытается освободиться, и она разжимает руки:
– Ты мне расскажешь, как?..
– Да что рассказывать? Сидели, ели пиццу. Смотрим, по стене перед нами трещина расползается. Прямо между цветами на обоях – ни одного лепестка не задевает. За окном светит солнце, смеётся кто-то. А внутри всё оборвалось – только звон в ушах. Борис на меня глянул так, будто убить готов, развернулся и прямо в открытое окно. Задние лапы только над подоконником сверкнули.
Она хватается за голову, пропустив сквозь пальцы короткие тёмные пряди:
– И что ты теперь делать собираешься?
Парень поднимает лицо вверх, пытаясь что-то рассмотреть в пёрышках облаков на светлом небе.
– В лес пойду. Бориса искать. Не убьёт же он меня? Всё равно идти больше некуда.
– Стас, – сжавшись ещё сильнее и не глядя в его сторону, она спрашивает, – а ты пока никаких изменений не чувствуешь? Ничего?
Он вздрогнул и опустил голову:
– Нет. Пока нет. Не знаю... Я же теперь думаю об этом постоянно. Ищу симптомы, а когда ищешь что-то такое – всегда находишь.
– Просила бы тебя бороться с этим, но знаю, что ты и так...
Стас ничего не отвечает. Да уж... Бороться. Бороться можно с людьми, окружающим миром, с собой, в конце концов. Можно даже бороться с тем, что тебя сильнее, надеясь, что случайно повезёт. Но возможно ли бороться с тем, чего ты не знаешь? Что неожиданно входит в твой дом, становится его частью и начинает медленно разрушать, при этом вытягивая из тебя твой разум. От этого нет лекарств. Это нельзя контролировать. Просто надо быть готовым, что тебя, как человека, в один прекрасный день просто не станет.
– Определюсь с жильём – заберу вещи. И да, Алин…мама уже редко возвращается. Как придёт, скажи, что я на работе или у девушки. Не нужно ей знать.
– Поняла. Хотя мама всегда угадывает, когда я вру.
– А ты попробуй глаза в пол не опускать.
Она грустно улыбается и смотрит на колосок в его руке:
– Курочка.
Он пропускает тонкий стебель между большим и указательным пальцем. В руке остаётся ровненький пушистый серый хвостик из семян. В ту же секунду они рассыпаютс. Семена, что упали на его штанину, он спокойно смахивает рукой.
Страшно.
В Сером парке
Люблю Серый парк. Плохо только, что вон там, напротив, ненавистная школа. Но первого сентября мне туда уже не возвращаться. Аттестат на руках. Документы? А я не знаю, куда их подавать. Возьмут в какое-нибудь училище. Тем более, только середина лета.
Да, о Сером парке. Здесь хорошо днём. Вечером собираются шумные компании алкашей. На фоне всего этого фотографируются девочки в коротких юбках и на высоких каблуках. На самом деле, они уверены, что фоном им служит зелень и вон те старинные металлических мостики. Но алкаши всё равно попадают в кадр. Смотришь на фото одноклассниц. Вроде красиво всё: и наряд, и поза. А откуда-нибудь из-за плеча торчит чья-то белая кепка. И вспоминаешь, как эта кепка вчера мимо твоего окна проходила, безуспешно пряча пузырь от соседей.
Да, про Серый. Тут днём хорошо, когда нет людей. Загажено, правда, после постоянных вечерних посиделок. Но мы с классом тут убирали периодически. Однажды нас чуть ли не в болото заставили лезть. Мы и полезли почти. Только две девицы в стороне стоят. Обе с выражением лица «фи». Им орут: