— У тебя все равно бы не вышло, Лиам. Ни с ней, ни с кем еще.
Задумываться на ее словами у Керринджера уже не было никаких сил. Потому что кожа сиды пахла яблоками и ландышами, потому что ее прикосновения, ее горячий шепот снова разбудили в нем такой огонь, унять который могло только ее тело, ее руки, и отголосок которого все еще звучал где-то в нем, когда Керриджер медленно брел сквозь туман обратно к месту их ночевки.
Его шатало, словно после хорошей попойки, с глазами творилось странное. Он словно стал видеть отчетливее, глубже, замечать какие-то вещи, на которые никогда не обратил бы внимания. В ушах до сих пор звенели эльфийские колокольчики и смех Ниалвет, Королевы Холмов.
Когда Керринджер вышел к кострищу, Дженифер только выбиралась из спальника, заспанная и растрепанная. Хорошенькая, очень человеческая, и Уилла прямо злость взяла. На себя, на Королеву, на ее безжалостную правоту.
Он сдержался. Улыбнулся Дженифер, сел возле кострища, начал разводить огонь.
— Так странно, — проговорила она. — Мне словно пыталось что-то присниться, но не смогло.
— Это хорошо или плохо? — спросил Керринджер.
— Я не хотела бы видеть тот сон снова, — Дженифер поежилась и набросила спальник на плечи. Над углями промелькнул первый рыжий язык огня. Уилл подбросил мелкого хвороста, дождался, пока разгорится как следует. Ему хотелось кофе и есть, и лучше бы не консервов, а свежего домашнего хлеба, чтобы разом выгнать из головы остатки колдовского дурмана.
Потому что сейчас на Дженифер Уиллу смотреть было больно. Он отчетливо видел всю ее тоску по несбывшемуся, ожидание неслучившегося чуда, и от этого брала такая злость, хоть возвращайся назад и ищи того урода, который испортил ей жизнь. Керринджер выругался про себя и полез в рюкзак за кофе.
Пока они пили, пока грелись консервы, пока Дженифер приводила себя в порядок, Уилл думал. Например о том, насколько будет подло все равно пригласить ее в ресторан, когда они вернуться домой. И что он может дать этой женщине и ее сыну, связанный этим новым гейсом. Получалось довольно ублюдочно.
Впрочем, иначе оно и не могло получиться, даже если бы он не ушел в туман утром Белтайна. Как бы ему ни хотелось. Воля Королевы Холмов словно лишила Керринджера возможности утешаться самообманом, оставив его безжалостно нагим, еще более нагим, чем когда они любили друг друга на траве под яблонями. Уилл сжал зубы.
— Что-то случилось? — с некоторой опаской в голосе спросила Дженифер.
— Ничего, имеющего отношения к делу, — Керринджер медленно провел рукой по лицу.
— А не к делу? — Дженифер придвинулась ближе. Теперь она смотрела с тревогой.
— Фейри шутят жестоко, — Уилл попытался улыбнуться. Получилось криво. — И еще более жестоко, если не шутят.
Позже, когда они уже сели в машину, и стрелка компаса в руке Дженифер, подрагивая, указала куда-то вправо, женщина неожиданно сказала:
— Мне страшно.
— Есть способы одолеть даже сидов, — сказал Керринджер. Он чувствовал себе ужасно, просто смертельно усталым. И в этом не было ничего удивительного. Как будто бы Ниалвет вытряхнула их него жизнь, а потом вдохнула обратно вместе с поцелуем.
— А если она что-то сделала с моим сыном? — брови Дженифер мучительно сошлись у переносицы.
— Любую ворожбу можно развеять. Почти любую.
Зеленые холмы, кое-где поросшие редкими рощами, без спешки плыли мимо. Чутье, обострившееся после сегодняшнего утра, говорило Керринджеру — осталось совсем немного. Впрочем, много у них и не было, но сейчас охотник на фей знал точно. Наверное, уже после полудня, но определенно до обеда.
Они перевалили через холмистую гряду и снова оказались в речной долине, каменистой и неширокой. Стрелка компаса начала недвусмысленно указывать на противоположный берег, но Керринджеру удалось отыскать брод, отмеченный стоячим камнем.
Никто не пытался ни ворожить, ни чинить им препятствия как-то иначе. Уилл был уверен — чары сейчас он бы шкурой почуял. Но стрелка компаса дрожала, и дрожали пальцы Дженифер.
За бродом охотник на фей разглядел какое-то подобие тропы. Он подумал еще немного и остановил внедорожник. Сказал Дженифер:
— Думаю, дальше пешком.
— Зачем?
— Мы пришли с миром. Пусть видят это.
Неохотно она выбралась наружу. Керринджер проверил револьвер, нож, соль и веточку рябины во внутреннем кармане и тоже вышел.
Над холмами носился весенний ветер. Пахло свежей травой и сыростью от близкой реки. И еще, едва ощутимо — кровью. Уилл взял Дженифер за руку и они двинулись по плохо различимой в траве тропе.
Тропа петляла между старых вязов и стоячих камней-менгиров. Потом вскарабкалась на склон холма, такой крутой, что даже внедорожник Керринджера не смог бы одолеть его. А за холмом, в его тени прятался еще один, поменьше, округлый, со входом, отмеченным дольменом из каменных плит. Перед холмом-сидом женщина в белом вешала выстиранное белье на веревку, растянутую от дольмена до ближайшего дерева. Ей помогал мальчишка, подросток лет одиннадцати-двенадцати на вид.