— Из жильцов никто мальчишку не видел.
— А в подъезде или забирающимся по лестнице?
— Нет.
Солонин убрал пачку обратно в брючный карман.
— Впрочем, и не важно, — сказал Берсенев, щурясь в пустоту между домами.
— Почему?
— Так.
— Значит, визор — ваша рабочая версия, — сказал Солонин.
— Я же говорю, это напрашивается само собой, если вычеркнуть заведомо неверные варианты. Ни криков, ни шумных кампаний, ни свидетелей. Почему? Скажем, если в визоре программа…
— Тогда она не официальная.
— Возможно, — скривился Берсенев, — пусть не официальная, но такая, что подменяет реальное изображение виртуальным. Причем мне кажется, это происходит лишь в определенный момент.
Эксперт потискал поручень.
— И все равно бесперспективно. Если прошивка битая, то ее применяют на свой страх и риск, и ни производитель, ни торговые компании не несут за это ответственности. Кроме того, знаете, сколько людей в нашем городе погибло от смартфонов?
— Сколько? — мрачно спросил следователь.
— Трое за год. У одного взорвался аккумулятор, другой что-то пытался перепаять, третья полезла в ванну с аппаратом на зарядке. Здесь тоже умысел?
— Нет, — мотнул головой Берсенев. — Просто… Я представить не могу, как можно на асфальт — с крыши. Без причин.
— Это еще не известно. Тем более, смотрите. Лезет мальчишка на крышу. В визоре лезет. Он же понимает, куда. Он же понимает, что может свалиться. Не идиот же. И не приварен этот визор к нему намертво.
— И вы думаете, что это случайность? — повернулся Берсенев.
— Да, — кивнул Солонин. — Странно, конечно, что мальчишка вдруг в одиночку куда-то полез, здесь, наверное, не обошлось без какой-нибудь сетевой игры… Но то, что он неожиданно посчитал себя летающим…
— Вы сами себе противоречите.
Они принялись спускаться.
— Нет, — сказал Солонин, — я просто пытаюсь понять, как возможно не заметить край крыши. Может, это какое-нибудь испытание храбрости?
— Что, есть и такие?
— Дети много чего придумывают. Племянник тут делился: они кладут над водой, пруд там у них или что, тонкие, шириной в одну ступню доски от одного берега до другого, и, в общем, претендент на членство в их компании должен пройти по ним в визоре и не сорваться.
— И что? В визоре этих досок нет?
— Нет, в визоре эти доски есть. Но весь юмор здесь в дополненной реальности. Согласитесь, одно дело, когда вы видите под ногами мелкий пруд, в котором воды вам по щиколотку. И совсем другое, когда переход превращается в узкую тропу над пропастью, а по бокам летают призраки и мертвецы, пытаясь сбить вас вниз.
— Как сбить?
— Напугать, спровоцировать, вынырнуть неожиданно перед лицом, крикнуть.
— Странные забавы.
— Обычные детские. И я бы не грешил на визоры. Не они, так что-нибудь другое. Я вам могу сказать, поскольку у меня жена — врач-травматолог, не проходит и дня, чтобы кто-нибудь из детей себе что-нибудь не сломал. При всем том внимании, что им уделяют. Иногда просто на ровном месте.
Ползти снова сквозь отсутствующую филенку не пришлось, дверь была открыта. В коридоре их ждали участковый и оперуполномоченные.
— Дмитрий.
— Федор.
— Дмитрий.
— Александр, — Берсенев всем троим пожал руки. — Что скажете?
Всей группой они направились к выходу.
Дмитрий номер два, что оказался младшим лейтенантом, придержал подъездную дверь.
— Ну, собственно, никто ничего не видел, — сказал он. — Камер здесь мало, две, одна направлена на автостоянку, другая на выезд на шоссе. Парень аккурат в мертвую зону спрыгнул. Мы тут пообсуждали…
— И что?
Берсенев вместе со всеми двинулся к темно-синему полицейскому микроавтобусу с надписью «Дежурная оперативная».
— Скорее всего, несчастный случай. Парень, видимо, не подружился с реальностью. Ну и…
Солонин достал сигареты и закурил.
— Александр Федорович считает, что смерть мальчишки не случайна.
— Как это? — с искренним удивлением посмотрел на Берсенева младший лейтенант.
Тот сморщился.
— Да, я понимаю, что звучит это не очень… Но дергает. Как зуб. Там у ограждения крыши высота — сантиметров шестьдесят. Это значит, надо было целенаправленно на него забраться. Ногу, в конце концов, задрать. Не верю, что мальчишка не осознавал, где находится.
— Мог забыться, — сказал первый Дмитрий в звании старшего сержанта.
— Я к тому и клоню, — сказал Берсенев, — какая-то зараза в визоре дала ему забыться.
— Это если прошивка «левая», — включился Федор, угощаясь у Солонина сигаретой, — тогда возможно. Но вряд ли это злонамеренный эффект, скорее, глюк. У меня племянник сидит на такой прошивке, говорит, что производители слишком зажрались и много функций платными сделали, поэтому шиш им с маслом, скачал ломаную, всем хороша, но иногда, по его словам, выдает просто потрясающие артефакты.