вагонщиков и других вспомогательных рабочих — до пя –
27
Г
ти вечера. Никакие помехи в расчет не принимаются - дай требуемое
количество угля! А сколько времени ты пробудещь в шахте — десять
или двенадцать часов,— это никого не касается...
Дальше день в Кадиевке проходил так. В полдень товарищи работающих
или их жены доставляли в шахту обед. Одинокие получали кусок хлеба
и соленую рыбу. Горячую пищу они принимали утром и вечером.
Находившиеся в шахте рабочие иногда обедали вместе, иногда порознь.
Правило было твердое: производственный процесс не должен
приостанавливаться.
Ночная смена приступала к работе после ужина, в шесть вечера.
Трудилась она столько же, сколько и дневная. В субботу добыча угля
прекращалась в шесть вечера. Если имелся большой запас добытого
угля, то ночью под воскресенье его выдавали на-гора. Но чаще всего
чистили ходы, ремонтировали крепи и пути. Делали это ремонтные
рабочие.
В воскресенье посещение церкви, потом трактира или кабачка. За
выпивкой трудовой люд «отдыхал». Потом продолжали бражничать в
казарме. Если это был престольный праздник, то пьянка продолжалась
три дня: первый день — легкая выпивка, второй — побольше, третий —
похмелье. Очень часто такое «веселье» заканчивалась дракой. Ни
увещевания, ни угрозы не помогали. Дрались остервенело, били друг
друга тем, что попадалось под руку. Ломались ребра. Трещали черепа.
Громились «каютки». Вылетали вон окна и двери. Дрались артелями.
Раздор вызывали какие-нибудь пустяки: почему кухарка одному дала
больше мяса, другому — меньше
Хмельные шахтеры «гостили» друг у друга. Пили то водку, то самогон,
то пиво, то брагу. Иного развлечения не было. Потому-то в такие
«праздники» и было много работы у тех, кто в Кадиевке представлял
медицину...
Голубовский, Шубинский и Каменский рудники имели бани, где люди
мылись только зимой, и то не каждый день. Летом рабочие купались в
речке, ручье или пруду. На остальных рудниках ни бань, ни прудов не
было. Тут приходилось мыться по пояс с помощью кувшинов и тазов в
одном из отделений казармы или в коридоре. Часто из одних сосудов, в
одних и тex же,
28
никем не дезинфицируемых местах. К тому же одно спальное место в
казарме порой приходилось на двоих… И потому болезнь одного
становилась болезнью многих. Трудно было соблюдать правила
санитарии и гигиены! Эпидемии вспыхивали тo тут, то там…
Тем временем охотники до наживы, хищники-капиталисты, те, кто хотел
вложить свои средства в «надежное дело», продолжали прибывать на
кадиевские земли. В 1893 году акционерное общество одного брянского
завода неподалеку от местечка Лозовая Павловка открыло
каменноугольный рудник и коксовую фабрику. Появился поселок. Были
построены каменные казармы. И, конечно, как грибы после дождя,
начали подниматься из-под земли «каютки»... Год спустя
ширококолейный железнодорожный путь связал местные предприятия
со станцией Авдаково, названной так в честь горного инженера Николая
Степановича Авдакова...
В мае 1893 года Голубовской шахтой завладевает Губонин. Чуть позже
разоряется Шубин, и его рудник попадает в руки бельгийских дельцов.
Число шахт увеличивается. Расширяется железнодорожная сеть. 1
января 1895 года станция Изюм переименовывается в станцию
Алмазную. Так же стал называться и поселок при станции. В 1896 году
Алмазному каменноугольному обществу бельгийцев было разрешено
открыть «свои действия в России, как имеющему собственную землю».
Промышленность Кадиевского района продолжает развиваться. В конце
1896 года создается «Общество Брянских каменноугольных копей и
рудников». «Екатеринославские губернские ведомости» писали: «В
состоявшемся 22 декабря 1896 г. первом общем собрании акционеров
вновь образовавшегося «Общества Брянских каменноугольных копей и
рудников» учредитель общества Б. Ф. Голубов доложил собранию, что
«Общество Брянских каменноугольных копей» с основным капиталом в
1,5 млн. руб. золотом учреждено для приобретения и разработки
угольных залежей на землях при деревне Петровке, Екатеринославской
губернии, Славяносербского уезда, расположенных у станции Алмазной
и принадлежащих Обществу Брянского завода в количестве 1 665