Не желая разбираться в причинах и копаться в том, что уже стало прошлым, Жора, как ящерица, отбрасывающая хвост, оставил за спиной часть жизни и ушел в армию. Украинская армия с распростертыми объятиями приняла парня, выбивая дурость, накопленную на гражданке, заменяя ее дуростью армейской.
Георгий стал связистом. Служить ему нравилось, потому что не приходилось морочить себе голову днем грядущим. Здесь все было решено наперед. Служба проходила под родным Киевом. Он брал увольнительные и навещал родителей.
В армии его прозвали Гор. Во-первых, как производное от имени. Во-вторых, потому что Жора был парень здоровый и высокий. Довольно быстро он сдружился с двумя сослуживцами — Эдиком из Тернопольской области и Федей, который родился в Харькове. Троица держалась вместе, преодолевая тяготы и лишения службы. Время шло. Уже забрезжили весенние рассветы, и дембель был близок как никогда.
Но началась война на Донбассе. Как твердило начальство — с Россией. Командование приняло решение перебросить подразделения военной части поближе к разгорающемуся конфликту. И служба, последние месяцы текущая расслабленно и вальяжно, приобрела совсем иной ритм и насыщенность. Родина потребовала свой долг.
Безостановочная ходьба начинала сводить с ума. Хромого беспокоила не усталость от многодневных переходов по заброшенным поселкам и городам. К регулярным физическим нагрузкам он был привычен. Он ужасался масштабам пройденного пути и разрушений, увиденных на нем. Записывать на свой счет руины и жертвы перед решающим переходом ему очень не хотелось. Впереди, далеко за буро-серой раскаленной землей, притаился таможенный пункт. Там его ожидали вооруженные сотрудники. И базы данных.
Хромой удивлялся, как скрупулезно спецслужбами собирается информация о каждом человеке от его рождения до последнего вздоха. Есть ли там данные о нем? Солдат не сомневался. Но будет ли попытка перехода успешной — неизвестно до самого конца. Его могут впустить в новую жизнь на новой территории. А могут отправить восвояси расхлебывать все, чего он успел «достичь» за время своей недолгой службы родной стране. Хромой дал себе обещание, что сделает все от него зависящее, чтобы вырваться отсюда. Терять все равно больше было нечего, жизнь зашла в тупик. Он попадет в «землю обетованную», только пока неясно, в каком качестве. Ему либо разрешат строить новую жизнь, либо отправят…
Бродяга в лохмотьях был рад лишь одному — у него есть цель и пока еще есть время, чтобы идти к ней.
«Интересно, здесь есть наши?» Он много дней высматривал кого-то похожего на себя. Сразу бы узнал, если бы увидел. Но никого не нашел.
Блекло-голубое небо, словно выжженное палящим солнцем, постепенно начало темнеть, наливаясь мрачными грозовыми тучами. Но тысячи несчастных, измотанных горестями и тяжелой дорогой, даже не обратили на это внимания. И вереница шагающих молчаливой змеей продолжала ползти в гору, огибая развалины. Собиралась гроза. Хромой прикинул, что она будет очень сильной и продолжительной. Питьевой воды катастрофически не хватало, во время дождя можно пополнить запасы. Она придаст силы для дальнейшего пути. За несколько месяцев с отчужденного безразличного неба не упало ни капли. Откуда взялась эта чертова засуха? Надежда пришла с дождем и прохладой.
Сначала слабенькое и далекое сияние и шум в тучах превратились в мистический грохот. Небеса стали черными, солнце растворилось. Хромому даже показалось на мгновение, что оно было лишь иллюзией. Начиналась гроза, затяжная и яростная. Вскоре потоки небесной воды залили трещины в земле, заполняя собой окружающее пространство, словно стакан, внутри которого беженцы пытались двигаться дальше. Темнота усложняла путь, грязь прилипала на ноги, ветер бил в лицо, многие стали оступаться и спотыкаться. Маленьких детей брали на руки, чтобы их не унесло потоком, потому что караван жизней, невзирая на препятствия, продолжал идти в гору. В землю ежесекундно били молнии, громыхали непреклонные тучи. Природная симфония совсем не вселяла уверенности.
Хромому не хотелось этого, но под небесный гром он снова почувствовал себя солдатом.
Каждую ночь земля тряслась от разрывов снарядов, от безумной силы артиллерийского огня, который насылали друг на друга враждующие стороны. Гор запомнил только ночи, хотя воевали и днем. Лагерь находился в отдалении от линии соприкосновения, условный фронт находился южнее. Но даже сюда доходила неестественная дрожь, держа в напряжении и заставляя ценить каждый новый день.