Пока девушки на вокзале ели мороженое, Наталья по привычке проверяла линию будущего Анастасии. Да, вот теперь Насте ничего не угрожает! Видимо, Кхан с его спящими знаниями и был той неопределенной угрозой.
Костас ушел, оставив меня наедине с подаренным кинжалом.
Когда я взял оружие в руку, в голове родился противоречивый коктейль из чувств и эмоций. С одной стороны, я боюсь клинка, так как знаю, что он уже пытался забрать мою жизнь и уже вкусил человеческой крови. Причем не только моей! А учитывая количество убитых Викой Одаренных, такой предмет вообще надо уничтожить.
С другой стороны, когда вспотевшая от волнения ладонь ложится на рукоять, возникает странное ощущение, будто я держу за руку другого человека. Именно человека! Я чувствую его как самого себя. Как я поворачиваю голову, он зеркально поворачивает голову. А когда отпускаю нож, ощущение от двойника пропадает.
Холодные пальцы страха заставили отбросить оружие, сделанное из человеческой кости. Костас прав! С этой штуковиной явно что-то не так. Может, княжна пытается так избавиться от потенциально опасного Одаренного? Или та темная душа, что была в теле Вике, теперь заперта в этом клинке?
Переборов страх, я снова взял в руки кинжал, который так и просил себя выбросить. Омерзительно теплый?! Да, пожалуй, что именно так. Это же часть тела другого человека.
— Черт возьми, Кхан! — Я похлопал себя по щекам. — Соберись! Кастет у нас забрали до приезда в Сочи. Пусть хоть такая зубочистка нам спину прикрывает!
Когда еще у меня будет возможность прикоснуться к чему-то подобному?! Да никогда! Сомневаюсь, что в империи разрешено хранение или владение предметами, сделанными из человеческих костей. Поможет ли печать Романовых?! Да фиг знает. А оставаться совсем без оружия мне не хочется. Даже тут, в Учебке, надо спать с пистолетом под подушкой!
Теплота… Сначала я думал, что чувствую душу, заключенную в оружии. Но потом понял, что тут дело в другом. Кинжал из кости, это не совсем оружие. Это как есть нож резчика по дереву и есть армейский нож. Оба режут, но один из них инструмент для тонкой работы, а другой — орудие войны. Так вот, костяной кинжал — это тонкий инструмент, а не оружие. И когда я беру его в руку, он выполняет роль духовного зеркала, позволяя тем самым мне увидеть вторую, отколовшуюся часть моей души.
Я чувствую не двойника, а самого себя в двух своих… ну пусть будет ипостасях. Причем тот, второй, в астрале, он выглядит как человек с волчьей головой. Его тело настолько темное, что даже во тьме астрала он выглядит как сгусток тьмы.
С приходом понимания сути кинжала пришло и осознание о его незавершенности. Слишком длинный, слишком громоздкий и неудобный для инструмента. И я его сломал! Прямо тут, в комнате. Упер острием в стену, рукоятью в пол и ударил сверху ногой. Треск! Лезвие отлетело в сторону, полностью отломившись от рукояти.
Удивительно, но кость оказалось не полой, а сплошной. Я обмотал отломанное лезвие тряпкой и запасными шнурками, превратив его, по сути, в короткий ножик. Теперь держу в одной ладони рукоять сломанного кинжала, а в другой — самодельный нож. Ощущение двух двойников не возникло, что подтверждает гипотезу о том, что кинжал был ритуальным и отражает душу того, кто его держит.
Держу два куска оружия в руках и понимаю, что сижу там, на кровати, уже полчаса. Странное, прямо-таки потустороннее ощущение чужого присутствия рядом буквально ввинчивается в сознание. Тени на полу шевелятся, свет от лампы слабеет, будто растворяясь под надвигающейся на него тьмой. Слух улавливает голоса. Десятки, а потом и сотни, но слов не разобрать. Чем больше вслушиваюсь в шепот, тем сильнее мое сознание растворяется в нем.
Привычный белый свет от лампы сжался, стал тусклым, а потом и вовсе сменил цвет на красный, погружая комнату во мрак и потусторонний холод. Я пребывал на грани, все пытаясь услышать, что же мне говорят Шепчущие? Откуда я их знаю? Почему знаю, что они вообще говорят со мной?
Шепот липкими инфернальными щупальцами достал из памяти одно из последних воспоминаний, смял его как бумагу и подал так, чтобы до моего ослабленного сознания дошла заключенная в нем суть.
«Доверяйте своим инстинктивным знаниям, элир Кхан. Спящее знание. Клинок. Их. Открывает.»
Провал в памяти на минуту, и вот я в минуту просветления осознаю себя с ножами в руках, выцарапывающим на стене несимметричный рисунок. Шепчущие — холодными пустыми голосами — где-то в углу запинывают лампу, а та все меркнет и меркнет. И лишь я во тьме, мотаясь из стороны в сторону, черчу на стене эти знаки, постепенно понимая их суть.