Правитель стоял, отвернувшись к окну, и не возражал. Похоже, он начинал понимать, что натворил.
— Ренг, почему ты не сказал мне этого раньше? — тихо спросил он.
— О, Великий Волк, дай мне силы! — сказано было шёпотом, но прозвучало, как крик. — Я же не могу постоянно водить тебя за ручку! Кто из нас король — я или ты?!
Алисанда восхищённо наблюдала за ссорой братьев. «Ну надо же… Не предполагала, что они могут устраивать подобные разборки. Феерическое зрелище… Один прекраснее другого… — Первый раз в жизни у заговорщицы промелькнула мысль, что из двух принцев она выбрала не того, но тут же исчезла. — Нет, Карренг всё же определённо сильнее и умнее. Как же жалко, что он не наследник. Всё было бы настолько проще… И безопасней. Для него».
Последнее высказывание младшего внезапно вывело из себя Вилренга. «Мальчишка зарывается. Да ещё и в присутствии своей шлюшки!»
— Что вы себе позволяете, господин главнокомандующий?! — гневный возглас закончился почти рыком, лицо и руки правителя слегка тронула трансформация, встопорщилась проклюнувшаяся сквозь кожу шерсть, чуть заострились уши, выглянули из-под губ клыки, сверкнули ярко-жёлтые искорки в глазах. — Не забывайтесь! И помните, что никакие кровные узы не спасут вас, если крамольные высказывания продолжатся!
— Вот значит как… — горько усмехнулся Карренг. — Что ж, я молчу, ваше величество. — Он показательно склонил голову. — Я ведь даже не ваш советник. Если позволите, то я покину вас и отправлюсь следить за своими войсками, которыми оцеплен эшафот, чтоб казнимого вдруг не кинулись освобождать. А уж как поступать вашему величеству… это ваше дело, не смею вмешиваться в государственные дела.
Главнокомандующий вскинул подбородок, насмешливо скривив губы, внутренне надеясь, что старший извинится и признает, что был слишком поспешен в решении и скор на расправу. Однако тот промолчал, только кивнул, словно отпуская брата заняться своими прямыми обязанностями. Карренг еле слышно вздохнул и сказал:
— Пойдём, Сэнди. Думаю, что орден за спасение короля тебе дадут попозже…
Бурлящая, как варево в котле, толпа разом затихла, когда на балконе появилась фигура правителя. Горожане с безмолвным вопросом во взорах вглядывались в своего предводителя. И зоркие глаза верволков сразу же обратили внимание на то, что Вилренг застыл в середине смены ипостасей — изменилась осанка, став более сгорбленной, как будто правитель с трудом сдерживается, чтоб не опуститься на четвереньки; черты лица являли собой нечто не-человеческое, но и не-волчье, а голос, когда он наконец заговорил, звучал с порыкивающими интонациями.
— Почти никому из обычных верволков недоступна частичная трансформация. Только те, в чьих венах течёт Древняя Кровь, настолько сильны волей, что могут остановить превращение в зверя, не закончив.
Дэреш снова умолк, вроде как чтобы сделать очередной глоток из бокала, смачивая пересохшее горло. Теперь уже не отличимый на вид от обычного человека, он и вёл себя совершенно обыденно — никаких тебе шуршаний старинных страниц и потусторонних смешков. А после столь продолжительной речи немудрено испытывать жажду.
— Значит, и наш Соколиный Глаз так может? — тут же сориентировался в новой информации Арман. — Ну-ка, Чезаре, давай попробуй. Когти там выпустить или шерстью обрасти.
Почему-то наёмнику показалась забавной такая картинка, да и с чисто практической стороны неплохо знать возможности одного из членов своего отряда. Если и ранее мальчишка был ценным бойцом, то теперь, получив силу оборотня, должен был стать прямо-таки секретным оружием.
— Да прекратите… — начал Влад раздраженным тоном, потому что его достало непрерывно разнимать своих спутников, но осёкся.
Рубин продолжал мерцать в ладонях Чезаре, но теперь его оттенок ещё больше, чем обычно, походил на цвет свежевыпущенной артериальной крови. Однако привлекло внимание не это — в конце концов, Комольцев не был художником и красный цвет оставался для него красным, вне зависимости от тонкостей оттенков. А вот то, что происходило с пальцами мальчишки, стоило внимания — словно в ответ на подначку Лероя они начали менять форму, ногти стремительно удлинялись и загибались звериными когтями, сквозь кожу прорастала серо-стальная шерсть.