До Кадмоса стало понемногу доходить. Он пристально взглянул на старика. Тене, порт на побережье залива Сирт, лежал почти напротив острова Керкина. Если Масинисса захватит этот город, он может посягнуть и на остров. Скорее всего, так и сделает. Кто ему помешает? Флот у него уже сильный, а карфагенский…
Он все еще колебался, почти боясь понять до конца. Он неуверенно проговорил:
— Ты так думаешь, Макасс? Тене? Остров Керкина…
— Вот именно. Близко, очень близко от побережья. Потому и советую тебе — продай это ваше месторождение раковин.
— Хм, но кто купит? Абдмелькарт? Он ведь тоже знает об опасности.
Макасс поморщился.
— Знать-то он знает. Но он ведь один из вождей пронумидийской партии, как ее называют. Уж ему-то и его делам Масинисса вреда не причинит.
— Да. Проклятие на его паршивую душу. Хм… да, я понимаю. Что ж, пойду к этому борову.
— Иди. Даю тебе искренний совет: нельзя терять ни минуты.
— Только… только я хотел бы… Кериза…
— Не убежит она от тебя. Сегодня она занята, а ты не теряй времени и плыви, хоть сегодня же. Помни, Карт Хадашт вооружается на суше, но на море он — ничто. На это Рим не дает дозволения. Сегодня по пути на Керкину ты встретишь разве что пиратов, но кто знает, как будет в ближайшее время? Иди.
***
В то же самое время Кериза с рассвета ждала во дворце Гасдрубала-военачальника. Дворец стоял в садах, к северу от Бирсы, там, где уже начинался квартал богачей, Мегара, но еще до стены, отделявшей этот квартал от собственно города. Хотя стена была низкой и запущенной, так что почти терялась в садах, в народе из бедных кварталов о ней помнили, и сам факт, что чей-то дом стоит за этой стеной, уже настраивал толпу против его обитателей.
И в этом Гасдрубалу повезло: его отец, несколько раз избиравшийся суффетом, оставил ему резиденцию в прекрасных, удачно расположенных садах, но все же в черте города, а не в Мегаре. Ему сопутствовала удача и в жизни, благодаря чему он дослужился до звания рошеш шалишима, то есть верховного главнокомандующего, везло ему и в делах, но ярче всего милость богов, и в особенности почитаемого им Эшмуна, проявлялась в его семейной жизни. Гасдрубал еще юношей женился на Элиссар, сироте из знатного рода, и та, помимо значительного приданого, принесла в его дом светлое счастье и спокойное достоинство, которым завидовали самые богатые и могущественные люди города.
Элиссар, всегда отказывавшаяся от роли первой дамы Карфагена, на которую имела полное право, ибо оба суффета были неженаты, была самой известной и любимой из всех знатных матрон. Среди богачей умолкали сплетни и пересуды, стоило кому-то произнести ее имя; простой народ любил ее, восхищался ею и втайне ей подражал.
Деятели обеих аристократических партий, боровшихся за влияние в Карфагене, — проримской, состоявшей преимущественно из крупных землевладельцев, и пронумидийской, в которой преобладали купцы, — часто критиковали взгляды и поступки Элиссар.
Вожди обеих партий прекрасно знали, что этой женщине нельзя ни заморочить голову, ни подкупить ее. А пока она не изменит своего мнения, не изменит его и ее муж. Заручиться же поддержкой главнокомандующего армией — значило обеспечить себе перевес.
Они утешали себя тем, что Гасдрубал не был популярен в демократической партии. Хотя Элиссар была доступна для всех, хотя она принимала каждого, помогала и советовала, хотя с рабами обходилась по-доброму и справедливо, легко и часто даруя свободу самым верным, — все это обеспечивало ей популярность, но было недостаточно, чтобы вызвать доверие к ее мужу.
У карфагенского народа в крови была врожденная неприязнь к войску. Город уже сотни лет пользовался услугами наемников, а пунийцы были либо офицерами, либо служили в клинабарах, привилегированном отряде стражи при суффетах. И те и другие набирались почти исключительно из молодежи знатных родов и уже поэтому были чужды и враждебны народу. Высокомерие, уверенность в безнаказанности, вечная демонстрация своего превосходства и презрения к толпе лишь подливали масла в огонь. Простой солдат, чужой расы и языка, был для народа дорогим дармоедом, а офицер — нежеланным соперником в борьбе за внимание девушек.