Потом было уже поздно. Когда атакующие, несколько смешавшиеся от самого бега, оказались вблизи вала, внезапно в воздухе замелькали тяжелые снаряды, загудели, почти расхохотались камни, и смертельный град принялся сечь нападавших. Когда же и это не остановило атаку, из-за частокола начали разить стрелы, а затем и бросаемые вручную копья и легкие пилумы.
Под ногами атакующих разверзались ловушки, волчьи ямы, скрывавшие на дне заостренные колья, замаскированные рвы. Они валились в ров перед валом, осыпались вместе с глыбами свежей земли, гибли, но волна неудержимо перла вперед. Вот они уже прорвались через ров, начали валиться подсеченные, вырываемые голыми руками палисады, закипела ожесточенная рукопашная схватка.
То же самое через мгновение слева от главных ворот, то же самое на фланге у самой воды. В звуках римских буцин, созывающих на эти участки резервы, уже слышится спешка, почти тревога.
Уже и карфагенские машины, подтащенные к валу, заработали поспешно, над головами своих, чтобы облегчить им атаку. Но вскоре они стали целью обстрела римлян, на них посыпались всевозможные снаряды, словно разъяренный рой на неосторожного чужака.
Вскоре стон, вопль, хрип умирающих заглушили шум ближнего боя. Погиб тут же, одним из первых, Антарикос, погиб Мальк, погиб командовавший катапультой, что подошла ближе всех ко рву, прекрасный Элект. У двух баллист пала вся обученная обслуга. В карробаллисту перед воротами в бою раз за разом угодило несколько камней, раздавив ее и выкосив людей.
Но остальные машины били, пусть и не так исправно и метко, однако приковывали к себе внимание римлян и поддерживали своих. Все больше женщин, что должны были лишь подносить снаряды, теперь сами хватались за вороты, натягивали канаты, целились. Кериза, забрызганная кровью — пронзенный копьем Элект рухнул прямо на нее, — оттолкнула его тело и приняла командование. Она радовалась, что Кадмос научил ее управляться с катапультой, что она умела при ней работать. Никто не возражал, не оспаривал ее приказов, словно в Карфагене было делом самым обычным, повседневным, чтобы девушка командовала боевой машиной.
Трижды волна атакующих прорывалась через ров, и трижды, отброшенная римлянами на проломах, откатывалась назад. В четвертый раз Кадмос увлек за собой всех, ударил по всей длине вала, напряг последние силы.
— Вождь! — крикнула какая-то запыхавшаяся девушка, взбегая на башню, откуда Гасдрубал наблюдал за битвой. — Меня послал Кадмос! Нам не сдержать их! Нужны подкрепления!
— Но у меня остался лишь гарнизон на стенах! Скажи, что я выступлю, когда римские резервы повернут в сторону войск Карталона! О, вот они! Стоят наготове! Ах, Карталон! Почему не идет Карталон?
Но самый зоркий глаз не мог различить никакого движения со стороны холмов у Мушале, на которых по-прежнему стояли три столба дыма, зато медленное, спокойное передвижение римских триариев указывало, что через мгновение они двинутся к проломам в укреплениях.
Гасдрубал колебался недолго. Если что-то задерживает Карталона, то их долг, долг гарнизона, — как можно дольше сковывать все силы римлян. Тем легче, тем полнее будет победа, когда подойдет Карталон.
Он кивнул старому Баалханно.
— Веди! Все силы! Я еду к тем воротам, ты веди в центр! Герастарт, остаешься на стенах только с обслугой машин! Береги город! За мной!
— Такое не должно повториться! — мрачно говорил Сципион, обходя под вечер валы, осматривая проломы, растоптанные рвы, разбитые машины. — Если бы их армия, что стоит в горах, подошла во время боя, сейчас эти валы осматривал бы Гасдрубал! Мы победили последним усилием.
— Да, вождь. Но и они напрягли все силы! Сражались даже женщины! И хорошо сражались!
— За таких на невольничьем рынке дадут хорошую цену! Легат Гай Лелий немедленно займется восстановлением вала и частокола. Углубить рвы, укрепить башни, лучше расставить машины!
— Будет исполнено, вождь!
— Претор Аппий Камульций с нумидийской конницей насыплет второй вал! С тыльной стороны этого! Чтобы у них пропала охота атаковать нас с суши. Подвоз к нам, на случай если Карталон подойдет и перережет дороги, организовать по морю, через Утикийский залив. Сенатор Эмилий Марций немедленно отправится в Рим. Нам нужны подкрепления. По меньшей мере еще два легиона и тридцать галер. Иначе мы не возьмем этот проклятый город! Теперь мы можем лишь стоять здесь и ждать.
45