— Здравствуй, Тридон! — крикнул он при виде чернобородого силача, шедшего впереди всех. — Не думал, что снова буду по-дружески принимать тебя на своем корабле. Пойдем в мою каюту! Найдется доброе вино…
— Где та девка, что звала на помощь?
— В моей каюте. Ты действительно хочешь ее у меня забрать? Жаль, потому что тело у нее прекрасное, и я уже к ней привык! Но да будет воля твоя!
Тридон, подозрительно оглядываясь, двинулся к указанной каюте. Мителла уже была там, испуганная, съежившаяся в углу. Пират живо подошел к ней.
— Это ты кричала? — резко спросил он.
Девушка поспешно ответила:
— Я, господин!
— Ложь! Голос доносился снизу галеры, с носа.
— Я… я носила воду гребцам!
— Вот как? Почему ты кричала?
— Потому что… потому что меня высекли! О, справедливая порка, но… но…
— Покажи! Должны быть следы!
Мителла послушно сорвала с плеч тунику и обнажилась до пояса. На белой, гладкой спине синели три уже припухших следа от кнута Меши, который таким образом наставлял новую гребчиху.
Тридон гневно повернулся к Бомилькару:
— Что за глупое свинство — портить такое тело? Что мне теперь с нее проку? Ты должен мне теперь заплатить за эту потерю!
— Соизволь учесть, что ее высекли еще до нашей встречи! Я не мог знать…
Бомилькар не договорил, потому что в каюту ворвался Сифакс. Он взволнованно крикнул:
— Слушай, здесь на веслах работают бабы! С десяток молодых девок! Хо, да еще и красивые!
— Что это значит? — резко рявкнул Тридон. — Ты говорил, что не везешь рабынь?
— Я говорил правду! Мелькарт, владыка морей и наших судеб, свидетель! Просто в Карфагене не хватает мужчин, все заняты, вот я и посадил на весла баб. Только благодаря этому ты и смог нас сегодня догнать, Тридон! — добавил он с заискивающей улыбкой. — Не о чем говорить! Давай выпьем вина за счастливый путь и…
— Молчи! Я хочу видеть этих девок!
— Но… но это же отбросы! И… и при такой работе они не могут выглядеть привлекательно!
— Это уже мое дело! Веди!
Он медленно шел по центральному проходу, внимательно разглядывая женщин на веслах. И хмурился все больше. Наконец он остановился и гневно повернулся к Бомилькару:
— Что ты там говорил, что это отбросы? Меня хочешь обмануть? В этом товаре я, может, разбираюсь получше тебя! Это были девки, достойные хоть лупанариев Александрии! Или даже выше! Только вы испортили такие тела! Глупцы! Негодяи! Твои надсмотрщики достойны смерти, и смерти тяжкой! Такой товар, такая добыча — и так испорчена! Ах, подлые псы!
— Но, доблестный Тридон! Ведь это же…
Кериза услышала отчаянно прошептанное имя пирата и с усилием подняла голову. После своего крика, безжалостно избитая, истекающая кровью, она полулежала на рукояти весла, совершенно безразличная ко всему и едва в сознании. Теперь она собрала все силы, выпрямилась, хотя боль огнем пронзила посиневшую шею и спину. И отчаянно закричала:
— Тридон! На помощь! Я жена твоего друга, Кадмоса! На помощь!
— Молчи, сука! — Меша, стоявший рядом, подскочил, разворачивая свой безошибочный кнут. Но движения Тридона были быстрее; надсмотрщик споткнулся о подставленную ногу и, одновременно получив удар по голове, покатился под ноги ближайшим гребцам.
— Расковать эту девку и вести в каюту! — приказывал Тридон. — А ты, смотри! Если лжешь, горе тебе! Кадмос! Храбрый был человек, но глупый! Вместо того чтобы гулять по морям, предпочитает пропадать в Карфагене! Но дружба есть дружба, она не умирает! Идем!
Он выслушал рассказ Керизы, не перебивая и не позволяя перебить перепуганному Бомилькару. Лишь смотрел на богача все более иронично. Наконец, когда ослабевшая девушка умолкла, пират кивнул владельцу галеры:
— Ах, вот как? Ты, глупец! Чтобы быть акулой даже среди сардин, нужно иметь зубы и хоть немного уметь думать! А ты захотел быть акулой среди акул и сам лишил себя зубов! Что я думаю о твоем уме, я не скажу! Где золото, которое ты награбил у своих друзей?
— Это… это и вправду на продовольствие. Для города! — пытался оправдаться Бомилькар. — Гасдрубал не мог мне ничего дать, потому что в казне пусто, вот я и придумал такой способ и…
— Молчи! Я бы предпочел слушать скулеж паршивого шакала, чем твой голос! Такой ложью ты себя не защитишь! Хе-хе, сейчас мы услышим кое-что интересное. Сифакс, приведи снизу самую избитую девку.
Через мгновение Лаодика, как всегда надменная и безразличная, вошла в каюту. О своей грязи и ранах она, казалось, совершенно не думала. Тридон смерил ее испытующим взглядом, скривился при виде шрамов и сказал: