— Отвези меня в ту же расселину, откуда мы выплыли.
— Найдешь?
— Нет… Я знаю лишь, что это где-то близко к кладбищам на Камарте.
— Этого мало. Ты сама говорила, что оно скрыто…
— Я проведу! — с блеском надежды в голосе вставил Бомилькар. — Даруй мне жизнь, и я проведу!
— Молчи! Нас проведет твой вольноотпущенник. Либо добровольно, либо под кнутом, мне все равно! Но, Кериза, помни: я тебя предупреждаю! Лучше выбери себе какую-нибудь страну, куда я тебя отвезу, и будешь жить спокойно.
— Мое место в городе, рядом с Кадмосом!
— Понимаю! — после короткого молчания пробормотал Тридон. — Я отошлю тебя на этой захваченной галере, потому что у меня самого есть другие дела. Хе-хе, это даже будет справедливо, чтобы тебя отвезли те же, кто и похитил! А теперь, Лаодика, займись этим вот, подыхающим от страха Бомилькаром, потом тем надсмотрщиком, и возвращаемся на нашу галеру. Сифакс, ты останешься здесь с несколькими нашими людьми и отвезешь Керизу в Карфаген. Потом отыщешь меня в нашем обычном укрытии на Эгатах. Эй, Оманос, вся ли добыча перенесена на наше корыто? Не забудь про вино! И девок, что покрасивее и менее избиты, расковать и забрать! Здесь останутся только мужчины и эти три, совсем уже ни на что не годные! Сифакс, распределишь их поровну по обоим бортам галеры. Поплывешь медленно, но я знаю, что ты справишься! Ну, золото уже расплавлено? Лаодика, за работу! Ха-ха-ха! Боров падает в обморок от страха! Тьфу!
52
Они подплыли к берегу полуострова, на котором был расположен Карфаген, в ночь звездную, тихую и ясную. Луна уже скрылась на западе, и темнота была густой, близкой и грозной, а волна — маслянистой, медлительной, нехотя, липко, беззвучно расступавшейся под напором носа корабля.
Сифакс ругался, велел замедлить ход, хотя и так они плыли медленно, работая лишь несколькими веслами. Он сам стоял на носу, прислушиваясь и вглядываясь. И говорил стоявшей рядом Керизе:
— Мелькарт, такой мудрый бог, а неверно понял наши мольбы о счастливом пути! Правда, ни бури, ни встречных ветров не было, но ведь и такая тишина нам не по душе. Понимаешь, когда есть волна, она бьется о берег или хотя бы о какую-нибудь скалу, а их тут полно, под самой поверхностью, и тогда хороший моряк сразу поймет, что к чему, избежит столкновения! А сегодня что? Весла больше шума делают! Врежешься носом и сам не будешь знать, обо что!
Через мгновение он пробормотал, уже скорее себе под нос:
— На Камарте огни уже не горят! Ну, конечно, в Карфагене есть дела поважнее! Но как теперь узнать, где этот мыс, где берег? Все черное, как задница негра в темную ночь! И найди тут какую-то расселину! Тьфу! Тьфу! Пусть Зебуб поглотит такую ночь, такую тишину, такое море и все остальное! А это что? Эй, ведь какой-то из богов был милостив!
Единая чернота перед ними внезапно раскололась горизонтальной, изорванной линией. Ниже была тьма, грозная, тяжелая, но различимая как скалистая стена близкого берега, а выше гасли звезды, одолеваемые золотистым, красноватым, мерцающим заревом. Оно ширилось быстро, зловещее, торжествующее, страшное.
— Пожар! — понизив голос, пробормотал Сифакс. — Карфаген горит!
— Так точно, господин! — Арифрон, подобострастно державшийся сзади, решил, что может вмешаться. — В той стороне как раз и есть Карфаген!
— Это и я знаю! А ты должен лишь указать мне вход в эту вашу расселину. Теперь это будет уже нетрудно!
— Так точно, господин! Нужно лишь плыть на юг, а по очертаниям края берега я легко узнаю! И впрямь, какой-то из богов милостив к нам, что так осветил небо!
— Но к Карт Хадашту немилостив! — с тревогой и болью произнесла Кериза, не сводя глаз с зарева. Оно ширилось, приобретало все более красный оттенок, выглядело ужасающе. — Что там происходит?
— Наверное, римляне штурмуют! Или уже ворвались! Говорю тебе в последний раз: не лезь туда, где смерть! Поезжай с нами!
— Нет, Сифакс! — тихо, но спокойно ответила Кериза.
— Как хочешь! Что там, Арифрон?
— Расселина, господин! О, видно! Теперь к берегу, медленно. Как только войдем по инерции, надо сложить весла, а то в расселине сломаются. Можно только отталкиваться от стен!
Отблеск далеких пожаров достигал самой глубины расселины и позволял легко маневрировать. Через короткое время Арифрон скомандовал:
— К левой стене! Стоп! Мы на месте, господин. Отсюда выход на равнину!
Кериза посмотрела вверх. В дрожащих, неверных отблесках зарева ступени были различимы. Внезапно, поддавшись какому-то порыву, она повернулась к Сифаксу.
— О, позволь… у меня одна огромная просьба! Смотри, какое там зарево! Там творится что-то страшное! Те, внизу, не видят, не знают… Позволь мне… я скажу! Я призову их вернуться в город! А ты… ты отпустишь тех, кто выберет бой!