Кадмос с кем-то боролся, чья-то гортань хрустнула в его руке, он вырывал у кого-то меч из судорожно сжатого кулака. Затем он оказался на задней палубе, в суматохе, в вихре боя, в толчее.
Пираты, банда разномастных бородачей, хорошо, хоть и разношерстно вооруженных, уже врывались через борта, притянутые и удерживаемые баграми. Терон, надсмотрщики и матросы защищались яростно и упорно, пользуясь тем, что их галера, на сей раз пустая и негруженая, возвышалась над низкой «мышью» пиратов, что давало обороняющимся временное преимущество. Однако удар Кадмоса и его друзей с тыла мгновенно изменил положение. Зарксас схватил ближайшего надсмотрщика, без усилий поднял его и с силой разъяренного слона швырнул тяжело вооруженного человека в самую гущу защитников. Идибаал багром сокрушил шлем какому-то надсмотрщику, который отбивался от пиратов легким копьем, а Кадмос ударил прямо на Терона.
Одним движением левой руки он развернул к себе коварного капитана, рассмеялся ему в лицо, видя ужас на лице вольноотпущенника, и дважды, молниеносно, вонзил меч снизу, под изукрашенный греческий панцирь, в который был облачен Терон.
Он мечтал об этом мгновении, представлял, как будет смотреть в глаза негодяя, как будет упиваться его страхом и мукой, но суматоха боя не позволила насладиться этим. На выручку капитану бросились Такур и огромный келевст, но рядом с Кадмосом уже оказался Зарксас, а через борт уже врывались пираты.
— Ты кто? — прогудел густым басом по-гречески черноволосый предводитель пиратов, облаченный в карийский шлем со сломанным гребнем из конского волоса и персидский не то понтийский панцирь. Меч у него был, кажется, египетский, а щит — кожаный, ливийский. — Я видел тебя в бою!
— Я? — Кадмос огляделся и невольно придвинулся к друзьям. — Нас троих… нас коварно захватили, приковали к веслам и…
— Ага! Так вы с ними рассчитались! Хорошо! Кто вы такие? Купцы?
— Нет. Мы рыбаки… Мы нашли…
— Рыбаки? О, так ваше место у весел! Нам как раз не хватает пары человек!
— Мы? К веслам? Вот этих прикуйте! — Кадмос указал на надсмотрщиков с галеры Терона, которые, бросая оружие, сдавались в плен.
— И этих тоже! До выкупа. А вам могу лишь предложить на выбор: работайте у нас на веслах, без цепей, добровольно, или оставайтесь на этой галере. Только вот эта бочка тонет!
— Как это?
— Ты спрашиваешь так, будто не понимаешь по-гречески. Как мне с тобой говорить?
— По-гречески я понимаю. Но как это: либо работа на веслах, либо смерть?
— А ты как хотел? Чтобы мы достопочтенных господ доставили в ближайший порт со всеми почестями? Мы гостей не возим! Либо работай, либо в воду! Другого выхода я не вижу!
— А я вижу, — спокойно вмешался Идибаал. — Это я развернул эту галеру так, что она угодила вам прямо под нос. Этот друг, — он указал на Зарксаса, — расковал нас, а вернее, разорвал цепи голыми руками. А этот, — он указал на Кадмоса, — убил внизу главного надсмотрщика, а здесь — самого капитана галеры. Пожалуй, за это мы заслужили, чтобы нас приняли в ваше братство.
— Хо-хо! — удивился черноволосый. — Вы хотите к нам? Эй, друзья, слышите? Эти трое рыбаков, еще минуту назад рабы на веслах, хотят стать пиратами! Что скажете?
— Они должны внести выкуп, — без колебаний решил худой низкорослый человек, должно быть, критянин.
— Они должны показать, на что способны, — презрительно пробормотал огромный негр, свысока разглядывая грязных, окровавленных добровольцев.
— Верно! — снова прогудел главарь. — Знайте, я — Тридон.
Он умолк, ожидая, какое впечатление произведет его имя на рыбаков. Кадмос, обладавший отменной памятью, тут же подхватил:
— Тридон? Постой, вождь! Был пират Тридон, что захватил две карфагенские галеры, возвращавшиеся с ценным товаром от Геркулесовых столбов; был Тридон, что угнал галеру, везшую из Колхиды рабынь…
— Это я и есть! — радостно рявкнул пират. — Я знаменит на всех морях мира! Все моря для меня слишком малы! Что вижу, то мое!
— Однако не все! — дерзко перебил Кадмос. — Помнишь, два года назад, у Крита? Ты напал на галеру, как и сегодня, перед рассветом! Но она от тебя ушла!