Он порывисто обратился к ней:
— Что ты выбираешь, Плотина? Смерть или пиратский плен? Вас, конечно, освободят, взяв огромный выкуп!
Та повернула к нему спокойное, хоть и бледное лицо.
— Смерть — приключение короткое и скверное. Может, я бы и выбрала его, но стрелы все падают где-то вдалеке. А мои спутницы там, внизу, только скулят от страха и кричат: «Жить!», так что надо жить, вождь.
— Хорошо! Мы уверяли вас в безопасности, и теперь мы должны подчиниться вашей воле. Даже если речь идет о нашей чести! Гай, отдай приказ: «Весла вверх!» Подай пиратам знак, что мы хотим сдаться. Пусть назовут свои условия.
Условия, поставленные Тридоном, сводились к одному требованию: сдаться, бросить оружие, а дальше будет так, как он решит. На борту женщины? Из знатных домов? Что ж, о выкупе можно будет поговорить, но позже.
Быстро и умело пираты завладели триремой. Женщин, весь штаб адмирала и всех офицеров они перевели на свою галеру, заперев под палубой; из солдат выбрали самых сильных и загнали на весла; перенесли всю добычу, особенно оружие. Они освободили гребцов, прикованных к веслам на триреме, оставив там остальных солдат, но переломали все весла и срубили мачту.
— Как доберетесь до берега — ваше дело! Мы даруем вам жизнь, ибо такова наша милость и доброе расположение духа! За это благодарите тех дам, потому что такой удачи мы не ждали на военной галере! — смеялся Тридон. — Нам весело, а сегодня ночью будет еще веселее, так что и вы получите какую-никакую утеху!
— А вы, — обратился он к освобожденным от весел рабам — страшным, исхудавшим, почти нагим, покрытым ранами от кнутов, качающимся на ногах, которые почти отказали им от вечного сидения на скамьях, — выберите себе тех, кто досаждал вам больше всего! Можете делать с ними что хотите!
16
Туман, поднявшийся утром, сразу после полудня опустился снова; ветра по-прежнему не было, но волна росла. Тяжелая, серая, маслянистая зыбь неприятно швыряла галеру.
— Где-то стороной прошла буря, — сказал Тридон. Он тяжело дышал. Пот стекал у него со лба, увлажняя черную бороду.
— Но никогда нет уверенности, что не дунет шире. Надо остерегаться!
— Я остерегаюсь, — пробормотал рулевой Аминтос. — Но что это поможет? Если обрушится буря, нужны отборные гребцы. Умелые и послушные. А эти пленные римляне ни на что не годятся. Будто впервые видят весла.
— Сифакс, Идибаал, слышите? У нас нет времени на долгие поучения! Кнут их научит! Спускайтесь вниз и учите! Ревностно учите!
— Не поможет! — упрямился Аминтос. — Это, верно, какой-то бог на нас гневается. Ни вчера на берегу не вышло, ни сегодня.
— Лжешь! Захватить такую трирему, с таким грузом — это милость богов, а не гнев!
— Что с того груза, если мы вместе с ним пойдем на дно?
— Что ты скулишь? Бури на море не видал, что ли?
— Бури-то я знаю! Но ты всегда перед плаванием приносил жертвы богам моря и ветров, а теперь — нет.
— А что мне было принести? Нумидийский шлем, щит?
— Известно что — нечто ценное. А теперь с нами плохо. Гляди! Ты великий моряк, а не скажешь, где запад. В какую сторону плыть?
Тридон огляделся. Туман сгущался и серой пеленой окутывал галеру. Лишь над головой серость переходила в жемчужный оттенок, но в какой стороне находится солнце, определить было невозможно.
— Ты прав. Да ведь даже в Тартаре, о котором бают греки, и то светлее. В какую сторону плыть? Один Алатес знает!
— Не поминай его, он злобен!
— Э, на море он ничего не значит.
— Ничего? Как бы тебе не пожалеть! Так тебя одурманит, что и не заметишь, как из этого тумана выплывешь прямо на Сиракузы!
Сифакс серьезно вмешался:
— В тумане всякое бывает. Не шути, Тридон. Раз, когда я еще плавал с критянином Анаксилаем, попали мы у Родоса в такой же туман, как сегодня. И что? Гляжу, а на борт садится гарпия. Мокрая от тумана, что утопленница, крыльями отряхивается…
— Ты видел?
— Конечно! Если лгу, пусть мне вовек больше девки не видать!
Тридон пробормотал какое-то заклинание, подошел к корме и долго смотрел на море, но даже его зоркие глаза ничего не могли разглядеть.
— Тьфу! — гневно выругался он. — Столько вы наговорили, что мне теперь кажется, будто мы начинаем кружить! Аминтос, правь внимательнее!
— Да как мне плыть?
— Ну, прямо, как мы решили, когда еще солнце было видно.
— Хорошо тебе говорить — прямо! Когда я чувствую, что нас сносит! Будто что-то за руль тянет, когда мы влево свернули!
— Влево? — возмутился Сифакс. — Сдурел! Мы же ясно свернули вправо!