Они ехали быстро, пользуясь лунной ночью. Вел их жрец Биготон, который вдруг признался, что знает, где стоит лагерем армия Гасдрубала, и знает все дороги. За ним ехали Кадмос, Идибаал, Магон и двое уроженцев Тунеса. Все были вооружены.
По совету жреца они обогнули Тунес широкой дугой, ибо не было вестей, какие настроения царят в этом городе и не замышляет ли он сдаться римлянам по примеру Утики.
По пути им встречались деревни, поселения, богатые имения карфагенских аристократов — все было покинуто. Если где и оставался какой-нибудь старик или равнодушный ко всему пастух, они могли сказать лишь одно: кто только мог, тот бежал. В Тунес, в Карт Хадашт, в Утику.
Они узнали, что под Неферисом стоит лагерем войско, которое с кем-то сражается, жжет и грабит. Именно от него и бежит, кто может.
— Кто? Кто стоит лагерем и с кем сражается? — допытывался Кадмос, но ответа не получил.
Жрец Биготон строил догадки, что это, верно, армия Гасдрубала отступила в эти края, но с кем она воюет? Римляне ведь не переходили реку Баград, они стоят в Утике, а нумидийцы прекратили войну.
— Посмотрим, — решил Кадмос. — Нам нужно как-то пробраться. Поедем осторожно, но ехать надо.
Под утро, в предрассветной прохладе, они переправились через незнакомую реку, и один из проводников указал на видневшиеся за ней довольно высокие горы, резко вырисовывавшиеся на фоне звездного неба.
— Это горы Хаманлаиф. Дурное место. Все разбойники, бежавшие из города, прячутся здесь. Но если вы хотите осторожно подъехать к Неферису, то только этим путем. Здесь нет ни дорог, ни людей.
Оказалось, однако, что он ошибался. Как раз занимался рассвет, что позволило сбросить с голов капюшоны плащей и с наслаждением подставить лица теплу восходящего солнца, как вдруг Кадмос натянул поводья.
— Стоять! Слушайте! Что это?
— Кто-то едет к нам! — крикнул один из тунесцев. — Эй, целая толпа!
Из-за поворота долины, по которой они ехали, внезапно вылетел всадник. Он почти лежал на спине коня, беспрестанно хлестал его и гнал во весь опор, насколько позволяло русло высохшего потока. Это был, видимо, солдат, ибо на нем был легкий панцирь, хотя шлем он потерял, а от меча остались лишь пустые ножны. Обезумевший от ужаса, окровавленный, он, не заметив группы всадников, промчался мимо, стеная и выкрикивая:
— О, Исида! Исида!
Кадмос не успел даже крикнуть, чтобы остановить беглеца, как до них донесся новый топот копыт. Снова показались двое, а затем за ними — множество всадников.
— Ливийская конница! Любимый отряд Карталона! — наконец узнал их жрец Биготон и решительно выехал на середину долины.
— Стоять! Именем герусии Карт Хадашта приказываю всем стоять! — крикнул он следующей группе.
Эти были в большем сознании, они остановились, сдержав коней. Среди беглецов оказался какой-то офицер-пуниец. Узнав жреца Танит, он закричал:
— Бегите и вы! Хавасса, предводитель нумидийской конницы, разбил нас внезапной атакой и преследует. Единственное спасение — бежать в Тунес. В лагерь Гасдрубала они не прорвутся. Лагерь в укрепленном месте, но доступ к нему теперь отрезан Гулуссой.
— Я геронт, — сурово произнес жрец. Однако тонкий голос евнуха лишал его слова весомости. — Именем герусии приказываю стоять! Возвращайтесь в бой! Вы должны провести нас к Гасдрубалу!
Офицер оглянулся. Все больше его людей вылетало из-за поворота и останавливалось, видя стоявших. Большинство было вооружено. Но все были перепуганы, подавлены, к бою непригодны. Уже неделю они были отрезаны от главного лагеря, преследуемы нумидийской конницей, гонимы. А этот евнух требует, чтобы они возвращались. Ведь погоня может быть совсем близко. И притом в больших силах. Глупец! Пусть следит за целомудрием своих жриц, а не вмешивается в военные дела! Геронт! Наверное, лжет! Откуда он вдруг стал геронтом! Да еще и евнух! Он хрипло рассмеялся. Страх перешел в наглость.
— Рассказывай это глупым девкам, что приходят в твой храм! А если хочешь ехать к Гасдрубалу, то сам ищи дорогу! Я… мы не дураки туда возвращаться! Прорывайся через войска нумидийцев, раз ты такой умный!
— Стоять! Приказываю!
— Пусти! Тебе здесь нечего приказывать!
Кадмос резко подлетел к офицеру. Он схватил за узду великолепного скакуна и так дернул, что жеребец заржал и заплясал на месте.