— Народ! Несколько крикунов, вопящих за других! Хотя никто их на то не уполномочивал! Я не верю в желание нашего народа сражаться! А наемников теперь не найти!
Жрец Биготон поспешно вставил:
— Милости богини и ее могущественного покровительства хватит на все.
Гасдрубал гневно прервал его:
— Я верю в богов, но знаю, что в делах земных лучше мыслить по-земному! А сейчас — я не вижу возможности победить!
— Ты боишься? — резко перебил Идибаал.
— Не за себя. Я с юности сражаюсь, и никто еще не видел меня испуганным. Но город! Я не стану подвергать город опасности! Если Советы решили выдать Риму оружие и даже перенести город, значит, иначе было нельзя.
— Советы? — Кадмос глубоко вздохнул. — Разве народное собрание не значит больше? А народное собрание призывает тебя, вождь, явиться, принять власть и спасти нас!
— Что за перемена? Ведь всего пару месяцев назад то же самое собрание вынесло мне приговор, и все скулили, как побитые псы, при одном упоминании Рима! Неужели люди так внезапно изменились? Как можно доверять народу?
Жрец Биготон быстро вмешался:
— Вождь, ты ведь знаешь, что мнение народного собрания всегда искажалось. Подкупленные люди, заранее подстроенные решения. Но теперь Рим перегнул палку. Народ знает одно — этих условий принимать нельзя.
— Народные собрания искажались? Я слышал такие обвинения. Но чаще всего люди шепчут, что это как раз вы, жрецы, настраиваете народ.
— Мы заботимся о том, чтобы честь бессмертных богов не пострадала, — тихо ответил Биготон. — Если в своем рвении мы и заблуждаемся, то боги простят.
— Но с людьми может быть труднее! — рыкнул Идибаал.
— На этот раз, вождь, поверь мне, народ говорил сам за себя, — серьезно закончил жрец.
— Не могу поверить! Слишком внезапная перемена!
— Нет, вождь! — почти кричал Кадмос. — Никакой перемены нет! Народ всегда верен своему городу! Просто он впервые смог говорить открыто!
— Повторяю: не верю! На этот раз он послушал, верно, не подставных людей от Совета, а каких-то других крикунов! Так было, есть и будет! Я не бросаю обвинений, не подозреваю, что те были подкуплены, возможно, они действовали под влиянием отчаяния и любви к городу, но всего этого мало! Недостаточно, чтобы бросаться в безумства!
— Так ты не двинешься, вождь, в Карт Хадашт, где тебя так ждут? Не примешь власть? Не поддержишь дух?
Гасдрубал с минуту молчал, устремив взгляд в огромную львиную шкуру, устилавшую землю в шатре. Внезапно он пнул оскаленные зубы огромной пасти и гневно воскликнул:
— С войском я не двинусь! Это трусливая банда, настолько разложившаяся, что держится лишь в этих укрепленных горных лагерях! Нам не пробиться через равнины! Но я поеду один! Предстану перед этим вашим народом и скажу! Пусть опомнится! Пусть не требует и не ожидает от меня невозможного! Кто отдал оружие и машины, тот пусть не говорит о битве!
Идибаал рванулся и грозно схватился за рукоять меча, но жрец Биготон поспешно остановил его. Он внимательно смотрел на вождя, ибо почувствовал в его словах не гнев и презрение к толпе, не расчетливое решение, а с трудом скрываемое отчаяние. Он быстро заговорил:
— Хорошо. В том-то и дело, вождь, чтобы ты прибыл в город. Народ ждет тебя. Нетерпеливо ждет.
— Едем вместе! Карталон, ты примешь здесь командование! Знаешь, что делать! Мы уже это обсуждали! Антарикос и Герастарт поедут со мной! Ну, Кадмос, веди!
24
Жрец Биготон уверял, что это сама богиня Танит предупредила город о прибытии вождя (хотя Кадмос догадывался, что это был результат ночных шепотков жреца с хозяином дома близ Родеса, где они ночевали), но так или иначе, въезд превратился в неожиданное торжество, радостный триумф, великий день для всего народа.
Тевестские ворота были открыты, стены облеплены ликующей толпой, ритмично трещали кроталы в руках собравшихся жриц Танит, а Баалханно, командир клинабаров, выехал с эскортом далеко на равнину Манубы, чтобы приветствовать прибывающего вождя.
— Что это значит? — спросил Гасдрубал у Биготона. — Откуда этот народ, к чему эти крики?
— Они ждали тебя, вождь, с нетерпением. А богиня Танит, верно, милостиво возвестила своим слугам, что ты приближаешься.
— Богине служат мудрые и хитрые люди, это одно несомненно.
— И то, что народ приветствует тебя, вождь, с истинным пылом и верой.
— Для меня это лишь доказательство того, что народом очень легко управлять и толкать его туда, куда хотят те, у кого есть ясная цель.
— Как скажешь, вождь. Ясно видеть цель — это уже половина победы. Но смотри, вся герусия ждет тебя. Это честь, редко описываемая в летописях.