— Что вы, не стоит благодарностей! Короче, завтра можешь быть свободным.
— Хорошо.
Накинув тёмно-коричневое пальто, парень перекинул через плечо тёмную сумку и открыл дверь, Помещение наполнил звон колокольчика, висящего под потолком.
— Пока. — парень в очках поднял руку на прощание.
— Увидимся.
В коридоре царил полумрак, лишь бледный лик луны заглядывал на лестничный марш через окно. Обеспечив этаж эхом шагов, парень прошёл до лестницы и, после небольшой паузы, начал спускаться по ступенькам. Миновав два лестничных пролёта, он вышел в пустой холл.
Неказистые белые стены, пол, выложенный из бежевой и багровой плитки — всё это провожало одного из последних посетителей здания.
Дверь закрылась. На бетонном крыльце стоял низкий седой мужчина с сигаретой в руках. На его плечах висела черная, будто бы пластмассовая куртка с желтой надписью "ОХРАНА".
Затянувшись, он увидел вышедшего парня и коротко кивнул. Тот качнул головой в ответ, спустился и пошёл в сторону подсвечиваемой уличным фонарём автобусной остановки.
Вдалеке раздался знакомый грохот двигателя. Ускорившись, парень быстрым шагом добрался до металлического навеса как раз ко времени прибытия транспорта.
Автобус, словно уставший великан, с громким тяжёлым выдохом остановился. Гидравлические двери открылись, впуская людей в почти пустое брюхо. Металлическое сердце гиганта рыкнуло, сдвигая тяжёлую тушу с асфальта, блестящего маленькими алмазами в холодном воздухе.
Пройдя мимо свободных мест, парень сел в последнем ряду. Запотевшее окно мерцало жёлтым, подобно кинескопу, когда автобус стремительно ехал от одного пятна света к другому.
На очередной остановке двери пропустили внутрь высокий худой силуэт. Фигура застыла, окидывая кабину взглядом, после чего сразу двинулась в хвост, минуя свободные места у водительской кабины и в середине автобуса.
Боковым зрением парень выхватил из-под капюшона нового пассажира карие глаза, затем острый нос и цвета замёрзшей вишни губы. Девушка оголила голову и села через одно место от парня. Поправив схваченные в один хвост волосы, она облокотилась на сиденье и выдохнула, еле заметно съехав вниз по оному.
К запаху в салоне примешалось что-то новое. Сладковатый, но при этом отдающий лёгкой свежестью аромат исходил от незнакомки.
— Хорошие духи.
— А? Спасибо. — с улыбкой ответила девушка.
— Меня Владимир зовут.
— Юля, очень приятно.
— Откуда вы?
— О, как и все, отсюда.
— Ха-ха, нет-нет. Я имею ввиду, откуда вы едите, Юля?
— О, с работы. Я работаю в Розе.
— Ого! Отличная работа, должно быть.
— Ха. А вы откуда? Ну, едите.
— Ар-Деко. Я фотограф.
Парень только сейчас осознал, что всё это время смотрел в глаза девушки.
— А как давно вы здесь...
Вдруг автобус начал сбавлять скорость, как-будто бы из далека раздался скрип пытающегося быстро остановится транспорта.
— ... живёте... — что-то внутри парня, а может и всё его нутро, напряглось.
— Простите, моя остановка. — девушка неловко улыбнулась, подянлась со своего места и пошла наружу, в холодную ночь.
В салоне остался терпкий полу-сладкий дух. Пшикнув, двери закрылись, будто шлюз обитаемой части ракеты, ознаменовав отбытие от остановки. Сквозь иллюминатор парень смотрел вслед уплывающей коробки, служащей укрытием от ветра и дождя, уплывающей вместе с девушкой.
Его взгляд соскользнул с окна на кабину, а затем на монотонно трясущийся пол автобуса, который то и дело наскакивал на ямы и кочки. Остановки не разрывали транс, так похожий на гипнотическую симфонию поезда.
— Приближаемся к конечной! — хриплый бас разлетелся по салону автобуса, выдернув парня из полу сна.
Потерев глаза оголённым запястьем, парень встал со своего места и поплёл к выходу, пытаясь удержать равновесие в качающемся из стороны в сторону автобусе. Плывущий за окном мир замедлился. Двери открылись, и ворвавшиеся потоки холодного воздуха окончательно отогнали видение.
Ночь была бесснежной, но в воздухе легко угадывалась приближающаяся робкими, но семимильными шагами, зима.
Застывшая кусками от резкого похолодания грязь трещала под ногами. Силуэты домов, еле различимые в темноте, шаг за шагом приближались.
В одном из них, у самой земли светился угловатый, неровный, отрывистый контур прямоугольника — свет из подъезда, просачивающийся в щели между покосившейся дверью и всем остальным.
Повидавшие многое, сырые и погнувшиеся доски крыльца заскрипели под весом человека. Не менее общительной была и дверь, продолжавшая держаться неизвестно по каким причинам. Стоило дотронуться до дверной ручки, как она выдала целую тираду о том, как надобно было бы ухаживать за такими важными деревянными конструкциями, к коим она, несомненно, относилась.