К вечеру он закончил начатый рассказ, удивляясь, как болит и млеет его рука. Те страницы, которые он раньше легко писал за час, стоили ему теперь полусуток напряжённой работы с неприятными перерывами, когда карандаш отказывался ему служить. Ему приходилось много черкать, останавливаться на отдельных словах, не подходивших к оттенку мысли. Мозг его привык к языку мастеров, повышенным требованиям к фразе и всё время срывал вольный полёт его вдохновения. Заострённое на литературных шедеврах художественное чутьё беспрерывно открывало ему композиционные погрешности, и он дважды должен был перестраивать план, отбрасывая обдуманное и добавляя совершенно непредвиденное. И, окончив рассказ, почувствовал злое удовлетворение, как всадник, объехавший коня, который не раз сбрасывал его наземь.
Два дня посвятил он переписке и обработке деталей, выходя лишь пообедать и прочитать лекции по украинскому языку. Он даже перестал ходить купаться. Ещё через день после того как кончил работу над рассказами, получил ответ из редакции киевского журнала, такой же короткий, как его письмо: «Просим зайти в редакцию от одиннадцати до двух часов дня». Слово «просим» очень его обрадовало, но зайти в редакцию не отважился — смесь стыда и гордости удерживала его от такого шага. Зато ничто не помешало приодеться и пойти вечером на Гимназический переулок, где живёт Зоська.
Правду говоря, он не особенно хотел её видеть, но надоевшее одиночество и потребность в развлечении после работы над рассказами вели туда, где мог он услышать живое слово. Не самые слова его интересовали. Физическое влечение к женщине не оставляло его с того времени, как он покинул Мусиньку, и чем сильнее хотел он подавить эту потребность, тем сильнее овладевала она его воображением.
Но тем не менее по отношению к Зоське у него не было никаких грязных намерений; он думал, что она познакомит его с подругами и он сможет порвать путы одиночества и тоски по женщине. С такими намерениями он высморкался и постучал в дверь.
— Вам кого? — спросила она, появившись на пороге.
— Я хотел вас видеть, — ответил Степан.
— Я вам этого не позволяла, — сурово ответила она, но через минуту добавила: — Ко мне нельзя, погуляйте, я сейчас выйду.
И прежде чем молодой человек успел ответить, заперла дверь. Степан вышел на улицу, немного обиженный, так как чувствовал себя достойным лучшей встречи.
Пиголица!
Степан медленно шагал по переулку и от нечего делать читал фамилии жильцов на медных дощечках.
Зоська действительно не заставила себя долго ждать и появилась на крыльце в жакетке и шляпке.
— Посмотрите, что я купила, — сказала она, показывая молодому человеку маленький стэк. — Правда, красивый? Необычайно!
— Очень красивый, — ответил Степан.
— И как бьёт! Вы не пробовали?
— Только, пожалуйста, не бейте, — остановил её Степан, видя, что она взмахнула стэком.
— Это от шпица. У нас есть щпиц. А где же соска?
— Соску я выбросил.
— Мой подарок?
Она возмущённо остановилась.
— Нет, нет! - испугался Степан. — Я пошутил. Я спрятал её в ящик.
— Принесите её мне, — сказала Зоська, — я её к стэку приделаю.
«Придётся купить, да ей соска и подходит», — подумал молодой человек, окинув взглядом её детскую фигурку.
Через четверть часа Степан важно покупал билеты на первые места в кино, надеясь заложить прочный фундамент их знакомства. Он полагал, что девушка, что-нибудь получая от молодого человека, чувствует себя в долгу перед ним.
Степан с рыцарской вежливостью пропустил её вперёд в фойэ и любезно расхаживал с нею, рассматривая плакаты и фотографии.
— Вот дурак! — возмутилась Зоська, указывая стеком на молодца, скапавшего верхом на коне. — Киноартист должен ездить в автомобиле, а он точно конный-милиционер.
Степан чувствовал себя прекрасно, впервые в жизни очутившись с дамой на людях. Ему было неприятно, что его приятельница чрезмерно вертела стеком и озиралась кругом, обращая на него мало внимания. Всё-таки она должна была бы чувствовать, что она пришла по его приглашению.
Но когда в зале потух свет, а на экране замигало, Степан взял её маленькую ручку и сжал. Девушка не ответила, но и не отняла руки, поэтому ещё, через несколько минут он положил её руку к себе на колени и накрыл ладонью, решив из осторожности временно на этом остановиться. После последней части Зоська сказала:
— Какой прекрасный фильм! Аполлон, купите билеты ещё на один сеанс!