В этот момент размышления Елизаветы были прерваны самым неожиданным образом: мужчина, издав толи вскрик, толи всхлип, наполненный отчаянием, весь передёрнулся и отчаянно бросился бежать, словно его преследовали все демоны ада. Ещё мгновение спустя в поле зрения Елизаветы показалась та самая женщина, которая до этого словно труп недвижимо лежала на земле, и которую она так настойчиво искала взглядом в траве. Сказать, что преследующая его женщина была опасна, это значит ни сказать ничего. Всё, от её внешнего вида, до яростных движений тела выражало смертельную опасность. Её превращённое в кровавое месиво лицо было устремлено на мужчину и то, что именно он является её целью, было вне всякого сомнения.
Сколько бы неимоверных усилий ни прилагал к своему спасению монтёр, женщина была значительно быстрее его и нагнала его за считанные секунды. Взмыв высоко в воздух женщина приземлилась на его широкую спину. Она плотно оплела его талию расцарапанными ногами и вонзила ногти глубоко в его шею. Мужчина издал рёв боли и попытался сбросить её со спины, но как бы он ни старался, женщина всё равно оставалась на прежнем месте, причиняя ему боль. А затем Елизавета ясно увидела, как она впилась зубами в его горло. Разбрызгивая во все стороны кровь, вытесняемую повышенным артериальным давлением, мужчина повалился на спину и попытался сбить её с себя, стараясь избавиться от обезумевшей незнакомки, до того как он ослабнет от значительной потери крови. И, тем не менее, какие бы отчаянные попытки он к этому не прилагал, используя на полную катушку ту силу, которой снабжали его страх и отчаяние, он всё равно не смог сбросить её с себя.
Через несколько секунд его борьба уже была лишена той силы с которой он боролся за свою жизнь вначале, а спустя пол минуты он вовсе сдался.
Момент, когда он умер, Елизавета определить не смогла, просто он стих, позволив кровожадной незнакомке беспрепятственно заниматься её безумным делом.
Ещё спустя несколько секунд окровавленная женщина легко отстранилась от неподвижного тела, потеряв к нему всякий интерес и встав на ноги, стала медленно осматривать окружающее её пространство.
Елизавете почему-то показалось, что это кровавое убийство её совершенно не насытило и сейчас она не просто созерцает округу — она ищет новую жертву. До того как буйно помешанная столкнулась с ней взглядом, Елизавета резко упала на колени и уже на карачках устремилась как можно дальше от этого места.
Дикий ужас загнал её в самую глубь помещения, туда где располагалась пультовая.
Захлопнув за собой дверь, Елизавета, наконец, встала на ноги, едва сознавая, что сбила колени в кровь, затем, увидев перед собой кресло, обессилено повалилась в него, пытаясь совладать с целой бурей эмоций, бушевавших в её агонизирующем сознании, сокрушенном увиденным, стала часто и судорожно хватать ртом воздух. А несколько мгновений спустя она впала в некое подобие транса — сейчас это состояние было крайне необходимо Елизавете, для того чтобы дать время справиться с неудержимым потоком информации, иначе её мозг просто не выдержал бы и она, скорее всего, сошла бы с ума.
* * *
Первое, что сразу же бросилось Леониду в глаза — это весьма необычная оживленность, наблюдаемая внутри квартала. Конечно, если хорошенько покопаться в памяти он бы смог вспомнить дни, когда между кварталами одновременно куда-то спешило довольно много людей, но чтобы все они неслись во весь опор — такого он не видел за всю свою двадцати пятилетнюю жизнь.
Немного погодя всё это сумбурное мельтешение человеческих фигур начало приобретать для Леонида некое подобие смысла.
Он, наконец, понял то, что одни люди зачем-то преследуют других. Не было никакой возможности понять, почему они это делают, но то, что именно они являются тем самым источником необычного звука, Леонид осознал лишь тогда, когда прямо под его балконом пронесся человек, который прямо набегу через каждое мгновение оглядывался назад. Видно было, что тот чем-то очень сильно напуган и бежит изо всех сил. Одновременно бедняга издавал протяжный нескончаемый крик отчаяния до тех пор пока в очередной раз не обернувшись со всего маха не врезался в дерево неожиданно вставшее у него на пути. Сила удара была такова, что мужчину отбросило от преграды, и он так и остался лежать неподвижно. Именно тогда его захлёбывающийся вопль внезапно оборвался. Это бы так и осталось для Леонида незамеченным на общем звуковом фоне, если бы он лично не созерцал произошедшего, и не слышал сольной партии незнакомца оборвавшейся вместе с его чудовищным столкновением, после которого тот навсегда покинул этот жуткоголосый хор человеческого отчаяния.
— Что здесь, чёрт возьми, происходит? — задал себе Леонид стандартный вопрос, ответ на который одновременно с ним искали более тысячи горожан в самых разных уголках его города.
Он вновь попытался переварить всё увиденное отсюда, с его балкона на втором этаже.
К данному моменту большинство из тех кого преследовали уже были настигнуты и их преследователи набрасывались на поверженных, впиваясь в из плоть своими зубами, разрывая их тела не взирая на отчаянное сопротивление и все те удары, которые на них сыпались. Надо отметить, что не всегда жертвы боролись пустыми руками — в ход шли кирпичи, камни, бутылки, палки, но это ни в коей мере не останавливало обезумевших (другого слова Леонид пока подобрать не мог) преследователей, которые, не взирая, порою, на весьма жуткие побои, всегда завершали начатое дело до конца.
Многие из жертв уже лежали на земле и асфальте, там где их какое-то время назад настигли, неподвижно не подавая никаких признаков жизни, и у Леонида возникло вполне обоснованное подозрение, что большинство из них, если только не все, мертвы.
Сколько бы Леонид ни силился понять смысл этого взаимного истребления, у него ничего так и не вышло, как бы сильно он не напрягал свои мозги. Между преследователями и преследуемыми не было абсолютно никакой разницы, впрочем, как и ничего общего. Среди тех и других моли быть как врачи, так и пожарные, появившиеся здесь из расположенных поблизости зданий поликлиники и пожарной части, но больше всего здесь, естественно, было людей в гражданской одежде: мужчины, женщины подростки.
Что заставляло их занимать ту или иную сторону, этого Леонид понять был не в силах.
Внезапно, прерывая его размышления, откуда-то с верхнего этажа со звоном стекла, вместе с потоком осколков, время от времени отражающих свет яркого утреннего солнца, вниз упало человеческое тело. Не прошло и мгновения, как вслед за первым телом беззвучно просвистело ещё одно. Именно после этого Леониду стало действительно жутко.
Если по началу остатки сна, затуманившего сознание, ещё мешали ему сориентироваться, то теперь голова моментально прояснилась, хотя картина, разворачивающаяся прямо у него на глазах, более всего напоминала Леониду ночной кошмар, из которого ему, почему-то, так и не удалось вырваться, даже после того как он проснулся.
Какая-то безумная сила сумела превратить весь этот бредовый кошмар, имеющий право на существование лишь в леденящих кровь фильмах ужасов, в жуткую реальность.
Потрясённый невероятным зрелищем мозг работал на удивление чётко, и ему казалось, что он наверняка знает то, что должен делать дальше.
* * *
Артём бережно положил бесчувственное тело Анфисы на небольшую кушетку, обшитую тёмным дерматином, имитирующим натуральную кожу. Её прямые волосы, некогда собранные в аккуратный пучок, теперь разметались по пористой поверхности и небрежно обрамляли её лицо, что отнюдь не делало её менее красивой.
Он хотел было их поправить, но в этот момент её правая рука безвольно соскользнула с краешка кушетки, и, свешиваясь почти до бетонного пола, начала покачиваться словно маятник.