— Райли? Я названивал тебе всю ночь. Где ты была?
— На кладбище. Я ночевала в склепе.
— Тебя там не было. Я все проверил.
Опять ангельские фишки.
— Сейчас это уже неважно, — спокойно сказала она. — Я у тебя дома, на крыльце. — Она сморгнула слезы, прежде чем выдать последнюю фразу. Она далась ей нелегко. — Бек, мне нужна твоя помощь. Тут кое-что произошло.
Он начал суетливо расспрашивать, что стряслось, но она отказывалась отвечать. Они ни за что не станет обсуждать подобное по телефону. Бек продиктовал ей пароль от сигнализации и сказал, где лежит запасной ключ.
— Я буду так скоро, как смогу, — сказал он и повесил трубку.
Выключив сигнализацию, Райли зависла на пороге. Если все произойдет так, как она предполагала, это последний раз, когда она находится в этом доме.
Утреннее солнце заливало радостными лучами деревянный пол. В доме стоял запах цыпленка-гриль: Бек ленился и предпочитал заказывать готовую еду на дом. Райли забралась на диван, свернулась клубком и накрылась вязаным пледом, несмотря на то, что у нее фактически был жар. От пледа пахло одеколоном хозяина: свежий хвойный аромат. Она прижала плед к лицу. Из всех людей, к которым можно обратиться за помощью, Райли выбрала Денвера Бека, а ведь ему такая новость причинит настоящие страдания. Она уже устала бояться, и адреналиновый шок уступил место ноющей боли в животе. Больше ничего не будет, как раньше. Она совершила страшную ошибку, и теперь ей придется разыскивать способ, как жить дальше с таким грузом на душе.
Все это время Бек пытался уберечь ее.
— Он же предупреждал меня. Почему я не послушала?
Потому что именно Ори сказал ей те самые, нужные слова.
Райли заскрипела зубами от досады. Не стоило спихивать все на его суперспособности. Она так нуждалась в чьей-то любви, ей так хотелось, чтобы ее понимали и не корили за каждое принятое решение, что она сама ринулась в опутанную шелковыми перьями ловушку, как в омут с головой. Она могла обвинять во всем ангела — ведь Ори совсем не был невинной жертвой, — но соврала бы самой себе. Она поступила так же, когда Бек вернулся из армии и даже не посмотрел в ее сторону: кинулась к первому попавшемуся парню в попытке забыться. В тот раз у нее остался синяк после выходки Алана. Теперь…
Зачем я вообще это делаю? Я клиническая идиотка?
Почему ей было так важно, чтобы кто-то любил ее и проявлял заботу? Она не могла пожаловаться на холодные отношения в семье. Она прекрасно знала, как о ней пеклись родные и близкие. И тем не менее ждала подобного от первого встречного.
Райли поправила плед, снова почувствовав свежий аромат одеколона. Дело было в том, что существовала еще одна причина, толкнувшая ее в объятия Ори, и не было никакого смысла это отрицать.
Я ревновала.
С того самого момента, как рыжая журналистка появилась на пороге ее дома, любое упоминание о ней заставляло Райли буквально зеленеть от злости. И почти все ее решения несли на себе отпечаток этого разрушительного чувства. Саймон нанес ей глубокую рану, а Жюстина подсыпала туда соли.
Теперь моя жизнь — одна сплошная боль, и мне некого в этом винить, кроме себя.
Она услышала, как на улице хлопнула дверь машины, и затем на крыльце раздались торопливые шаги. Сердце болезненно сжалось — она понимала, что сейчас произойдет. В несколько шагов Бек преодолел расстояние от входной двери до дивана. Опустившись на колени перед ней, он встревожено заглянул ей в глаза.
— Что случилось? Ты заболела? Позвонить Кармеле?
— Нет.
Скоро он будет меня ненавидеть.
— Райли! Скажи, что случилось. Ты бледная как смерть.
Он прикоснулся к ее щеке. Этот нетипичный для него заботливый, нежный жест совершенно выбил ее из колеи. Она сломалась.
Слезы хлынули из ее глаз, и она сжалась сиротливым комком в углу дивана. Он обнял ее и прижал к себе, но от этого стало только хуже. Ори лишил ее множества бесценных вещей, и одной из них была дружба с Беком.
Верзила зашептал ей на ухо всякую утешительную чушь, приговаривая, что все будет хорошо.
Нет, ты еще не знаешь о том, что все будет только хуже.
Наконец она выплакалась и отстранилась от Бека. Он продолжал сидеть рядом, взволнованно глядя ей в лицо. Райли заметила у себя в руке пучок бумажных платков и совершенно не понимала, как они могли там оказаться. Она вытерла слезы, высморкалась и откашлялась.