— Здравствуйте; Ама. — произнес я, протягивая ей дрожащую руку.
— Здравствуйте, мистер Райми.
В тот миг, когда наши пальцы соприкоснулись, мой член встал торчком, чуть не прорвав брюки. К счастью, этого не было заметно благодаря столу. Вот была бы стыдоба… Но Ама и так обо всем догадалась, почувствовала взрывную волну, которая пробежала по моей ладони. В ее глазах, в ее особенной улыбке я прочел: она поняла.
— Мы, по-моему, уже встречались, мистер Райми. Я не ошибаюсь?
Голос у нее был красивый — экзотический, нездешний, с легким акцентом, который я никак не мог опознать. Голос, рожденный в стране, где слишком много солнца.
— Пожалуйста, зовите меня Капак, — сказал я ей, когда она высвободила свою руку из моей. — Да, думаю, наши пути скрещивались. Всею один раз.
— Правда? — восхитился Кафран. — Вот совпадение, а? Мир — большая деревня.
— Интересно, где мы встречались, — проговорила Ама. — Хоть убей, не помню. А вы… Капак…
— По-моему, на какой-то вечеринке, — заявил я, оскалив зубы в улыбке. — В городе, где-то в районе центра, если я правильно помню.
— Ну разумеется. Теперь я вспомнила. Мы остановились на лестнице, чтобы поздороваться, правда?
— Именно.
— Вы были приятным собеседником, если я правильно помню.
— Да и с вами было нескучно.
— Хм-м.
Ее улыбку я хотел бы вставить в раму и взять с собой домой. В паузах между фразами она имела обыкновение облизывать губы язычком. Прелестная привычка.
— Надо как-нибудь встретиться и поговорить еще разо-о-ок, — промурлыкала она. — Поболтать о старых временах, о друзьях. Да?
— Я не против, — сказал я.
— Отлично. — Она обернулась к Кафрану и заговорила с ним. Я почувствовал, что между ног у меня просто-таки печка пылает. Я ухватился за край стола, сдерживая дрожь.
Ге разговор с отцом я пропустил мимо ушей и опомнился лишь, когда она вновь обернулась ко мне.
— Рада была вас повидать, Капак, — заявила она. — Авось еще сегодня увидимся, когда дойдет до десерта;
— Было бы мило.
Десерт. Да, черт возьми, да! Она на тарелочке с шариком мороженого, совершенно голая, если не считать сахарной пудры. У меня потекли слюнки. И не только…
Она удалилась, вновь стала лавировать по залу с тележкой, время от времени даря мне краткие лукавые улыбки и поигрывая бедрами так, как, верно, научилась у самой Саломеи. Моя работа превращалась в кошмар, Но я сказал себе, что должен сосредоточиться на деле.
— Ну и глаза у вас, ничего не скажешь, — заметил Кафран, когда я наконец вновь перевел на него взгляд. — Смотрите, Капак: не стоит бесстыдно пялиться на девушку в присутствии ее отца.
— О, мистер Рид, извините ради Бога, я…
Он расхохотался и замахал руками — дескать, не надо извинений.
— Да я шучу, Капак. Ама отлично сложена и вообще очень хороша собой. Сказать по чести, я был бы очень рад, если бы более или менее подходящий молодой человек сумел разбудить ее сердце. Моя дочь — совсем не кисейная барышня, но она довольно замкнута и сидит дома в одиночестве гораздо больше, чем мне бы хотелось.
— Она прелесть, — робко сознался я. — Вы сказали, что ее фамилия Ситува. Но она ведь не замужем?
— Нет. Я и ее мать разошлись в разные стороны несколько лет назад. Это не было мирное расставание — она почему-то возомнила, что я — чудовище и женился на ней только ради ее рецептов. Она забрала Аму, вернулась с ней на родину, взяла девичью фамилию и не позволяла нам с дочерью видеться.
— Но как же тогда… — Я указал подбородком на самую лучшую на свете женщину.
Кафран вздохнул. В его голосе прозвучала неподдельная печаль:
— Четыре года назад она умерла. Она была хорошим человеком, Капак, просто с сумбуром в голове. Она внушала Аме, что я — чудовище, поэтому Ама долго не решалась со мной связаться, даже когда осталась одна после смерти матери. Наконец она приехала, чтобы посмотреть на меня своими глазами, обнаружила, что я ни в чем не виноват, и с тех пор мы все время вместе, наверстываем упущенное за эти безрадостные годы. — Оглянувшись на дочь, Кафран ласково улыбнулся. — Мне повезло, Капак. Ама — замечательная собеседница, человек, которого я мечтал иметь рядом с собой всю жизнь. Теперь и вообразить себе не могу, как только я без нее жил. — Он вновь улыбнулся своим мыслям, и я решил больше к нему не приставать.
Вскоре принесли отбивные, и мы с удовольствием принялись за еду. Кафран по-детски чмокал губами. Впрочем, теперь меня не смущала его жизнерадостность. Ведь, как оказалось, он отец девушки моей мечты. Ради того, чтобы оказаться рядом с Амой Ситувой, я стал бы деловым партнером даже клоуна Джинго.