***
Через пару часов нелепых поз ко мне снова подходит девчонка со смазкой, прикусив губу.
— Простите, но мне нужно намазать Вас заново.
Я же не идиот, бл*ть.
Не нужно ей ничего смазывать, она просто хочет снова потрогать меня. Не могу ее винить. Я тренируюсь дважды в день, чтобы выглядеть подобным образом и тоже пощупал бы себя, будь я на ее месте. Но все же что-то не так с этой девушкой…
Качаю головой.
— Думаю, все в порядке.
— Фотографы настаивают.
Нет, не настаивают.
Вздыхаю.
— Ладно.
— Кстати, меня зовут Мэнди.
Она наносит еще больше смазки и сажи на мою грудь, шею и несколько пятен на лицо.
Глядя на меня сквозь ресницы, спрашивает:
— Ты точно не одинок?
О, чтоб меня.
— Думаю, что на мне достаточно смазки, Мэнди.
Ее имя прозвучало немного кокетливо, хотя я и не собирался этого делать.
Слева от меня сверкнула вспышка фотоаппарата, и я взглянул на руки Мэнди, все еще лежащие на моем прессе.
Твою мать. Это будет выглядеть не очень хорошо.
Отступаю назад — хотя ущерб уже был нанесен — и ухожу.
Съемки для календаря и работа на станции вымотали меня до предела. В ближайшие сорок восемь часов я буду отдыхать. А, прежде чем заснуть, планирую сделать несколько «ловушек жажды», когда вернусь домой, чтобы выложить их на неделе.
Но, прежде чем приступить к съемкам клипа с полуголым мной, я собираюсь поужинать с моей девушкой. Чувствую себя немного виноватым за недавнее общение с чересчур ретивой ассистенткой, поэтому мне кажется, что я должен уделить Терезе время после того, как меня трогала другая женщина.
***
— Как прошли съемки? — спрашивает Тереза в паузах между поеданием салата.
В отличие от фланелевой девчонки, моя девушка выглядит так, будто сошла с рекламного плаката дизайнерских джинсов. Я без сомнений предпочту идеальную задницу Терезы сиськам любой другой девушки.
— Как и каждый год. В следующем году ты должна уговорить своего отца поучаствовать. Он собрал бы кучу денег на благотворительность, — игриво отвечаю я ей.
Она хихикает.
— Ага. Да ни за что. Он предпочитает заниматься чем угодно, только не этим. Когда тебе нужно вернуться на станцию?
— В твоем распоряжении на сутки, — вру я.
Ее плечи опускаются.
— Я понимаю, малышка, но нам сейчас очень не хватает Клиффа, который ушел в отпуск по уходу за ребенком.
Она кивает в знак понимания, лениво перемешивая вилкой салат в своей тарелке.
— Хочешь, останусь на ночь?
Мне не следовало этого предлагать — сегодня мне нужно сделать по меньшей мере пять видеороликов. Хоть я и не люблю Терезу, она мне небезразлична. И мне не нравится видеть ее в таком состоянии.
Наконец она поднимает на меня глаза.
— О, нет, все в порядке. Сегодня мне нужно закончить бумажную работу для Чада. Поэтому я скоро уеду.
По моей шее поползли мурашки.
Гребаный Чад.
Я прекрасно знаю, что он уже несколько лет сохнет по моей девушке. Он мог бы легко сделать эту работу сам, но при этом постоянно придумывает предлоги для того, чтобы они проводили время вместе под видом рабочих дел или их напускной дружбы.
Мудила.
— Хорошо, тогда я зайду к тебе утром. И принесу твой любимый рогалик с азиаго (прим.: сыр из коровьего молока) и вегетарианским сливочным сыром из «Джоди».
Она немного расслабляется и улыбается мне мягкой, но искренней улыбкой.
— Иди сюда.
Тереза встает и обходит стол, чтобы уютно устроиться у меня на коленях. Я обхватываю ее за бедра и притягиваю ближе. Она тихонько взвизгивает в ответ.
— Ближе, милая.
Тереза наклоняется ко мне, и наши носы почти соприкасаются.
— Так? — дразняще говорит она.
Скольжу рукой дальше по ее бедру, пока не добираюсь до киски, сжимая ее через джинсы.
— Я, кажется, сказал «ближе?»
Она целует меня, улыбаясь мне в губы.
— У меня нет на это времени. Мне нужно уходить через двадцать минут.
— Ты же знаешь, что этого времени более чем достаточно для того, чтобы я заставил тебя кончить.
Одним движением поднимаю ее со своих колен и кладу на стол. Отставляю в сторону наш ужин и смотрю на нее.
— Сними их, детка. Я хочу посмотреть на тебя.
Она расстегивает пуговицы на джинсах, снимает их вместе с трусиками и бросает на пол.
— Смотри, какая ты мокрая для меня.
Дразню ее щелку двумя пальцами, а после проникаю внутрь. Ее голова откидывается назад, и из нее вырывается сладостный стон. Я вытаскиваю пальцы и обсасываю их, наслаждаясь ее вкусом, ведь другой возможности у меня не будет до самого утра.
— Кайл, — вздыхает она.
— Смотри на меня, Ти. Я хочу видеть, как ты распадаешься на части, когда кончаешь мне на лицо.
Ее глаза встречаются с моими.
— Хорошая девочка.
Наклоняюсь вперед и провожу языком по ее клитору, погружая пальцы обратно, двигая ими в быстром темпе и с идеальным давлением, которое, как я знаю, приведет к тому, что она кончит меньше, чем через минуту. Тереза двигает бедрами навстречу, требуя от меня большего.
Бл*ть, я не могу ей насытиться.
— Такая жадная, — усмехаюсь я.
— Я уже близко, — стонет она.
Мне нравится, что у меня получается играть на ее теле, как на скрипке.
— Да... да, я... Кайл!
— Вот так, милая. Кончи для меня.
Она бурно кончает, но я не сбавляю темп, чтобы продлить ее оргазм. Хочу, чтобы она насытилась. Если она собирается провести ночь, работая с жаждущим ее членом, я хочу, чтобы ее киска мечтала обо мне, а не о нем. Слизываю все до последней капли и посасываю до тех пор, пока она окончательно не приходит в себя и не перестает дрожать.