Я замолчал и когда мы уже сели в машину, вдруг стал понемногу понимать всю серьезность открытия друга. Я вдруг осознал, какие возможности и в каких областях открываются у людей, у которых на службе будет такой прибор.
С того дня мы тестировали прибор и постоянно думали над возможностями его применения в жизни. Это отвлекало нас от мыслей о нанопленке, но оно того стоило.
Дэвид запатентовал свой чудо-аппарат, и мы составили приблизительный список областей, в которых применение прибора существенно облегчило бы жизнь людям. Дэвид предложил продемонстрировать прибор компетентным людям в этих областях и, если повезет, получить заказ. Это было бы здорово, но кто эти компетентные люди мы пока слабо представляли.
Дэвид посетил одну местную фабрику. Он думал начать там производство приборов, в случае если ими заинтересуются. К счастью, особого оборудования не требовалось – производство прибора было на удивление простое, кроме пары деталей – матрицы и преобразователя.
Как я уже упоминал, Дэвид был очень пробивной и мог заставить любого танцевать под свою дудку. Я жалел, что он не родился политиком – место губернатора было бы ему обеспечено. Но, тем не менее, и на месте физика он добился удивительных результатов.
Мы подготовили подробный доклад о нашем приборе с видеоматериалами и презентацией, но основное впечатление Дэвид решил произвести демонстрацией на месте, с участием любого желающего.
Взяв отпуск, он решил не размениваться по мелочам и не обивать пороги судов штатов. Дэвид сразу поехал в управление федеральной системы судов США.
Несколько дней отсутствия его в лаборатории прошли не зря – он очаровал их своим прибором, и они обещали заказать небольшую пробную партию. После этого, не теряя навыка коммерсанта, он отправился уже в Вашингтон, в Верховный суд США. Он сумел добиться одновременной аудиенции у троих из девяти верховных судей. Мне это казалось невероятным – я не мог представить, с помощью каких магических увещеваний это было возможно. Как он их убеждал, представить, в общем-то, не трудно – язык Дэвида был подвешен не как у физика, а как у еврея, впрочем, кем он и был.
Вернувшись домой и попотчевав на лаврах один день, он опять сорвался и теперь уже в союзы работодателей. В этой области было много тонких моментов в общении между людьми, взять хотя бы те же собеседования при приеме на работу. А ныне модные в этом деле детекторы лжи, существенно проигрывали в эффективности и объективности изобретению Дэвида.
Правда людей в этой области, тем не менее, удалось убедить с большим трудом, чем чиновников в сфере юриспруденции, но в результате и от них он добился заинтересованности в своем приборе.
Вернувшись неделю спустя он был вымотан, но счастлив. Выспавшись и отдохнув, он занялся заботами производства. Я ему помогал насколько мог. Мы арендовали небольшой цех, заняли денег и оборудовали его. Точнее оборудовал я, Дэвид же в это время оформлял юридические документы. Потом мы нашли нескольких работящих и надежных парней, которые за относительно небольшую зарплату готовы были на нас поработать. Оформлено и сделано все было наспех, но сейчас надо было торопиться, а довести до ума можно было уже в процессе.
Имея на руках документы на фирму, необходимые лицензии и патент, Дэвид снова уехал к своим судьям и работодателям, но теперь уже заключать контракты на поставку.
Перечислять далее все технические и юридические мелочи, я думаю, смысла нет. Тем более что непосредственно к истории это отношения не имеет. Ведь все началось позже, когда голову Дэвида Куперштайма посетила новая, еще более сумасшедшая мысль.
Это было почти полгода спустя с начала нашего производства измерителей свечения Куперштайма. Дэвид стал весьма богатым – спрос на его приборы превзошел наши ожидания. Я, как соучредитель и второй основатель фирмы, тоже существенно поправил свое финансовое положение. К этому времени мы уже арендовали всю фабрику целиком и еще несколько складов. Производство было налажено, а со сбытом не было никаких проблем – помимо судопроизводства и рынка труда появилось еще несколько областей применения нашего измерителя.
Что касается работы над нанопленкой – нам пришлось оставить эту работу. Нас просто не хватало на все, хотя лично я жалел – мне была интересна эта тема.
И вот в один прекрасный день Дэвид мне заявил о том, что у него созрела идея, равной которой у него в голове еще ничего и никогда не созревало. Я немного испугался - если изобретение сногсшибательного прибора и польза, которую он привнес в общество, по его словам, не могло сравниться с новой идеей, то можно было себе представить масштабы этой новой идеи.