Отрепетировав свою речь и собрав некоторые вещи, Дэвид уехал. Мы постоянно были на связи, но новости пока были неутешительными. Наши надежды таяли с каждым днем, как вдруг связь с Дэвидом прервалась – его мобильный не отвечал.
Я не находил себе места. Во-первых, я, конечно, переживал за него - что могло с ним случиться и почему его телефон недоступен? Во-вторых, переживал за нашу идею. В-третьих, на мне одном сейчас висел весь контроль производства и сбыта. И когда я очередной раз метался из угла в угол, улаживая по телефону и электронной почте дела, в дверь вошел мой друг профессор и, подойдя ко мне, обнял.
- Получилось! У нас все получилось, - сказал он.
Уже при одном его виде мне полегчало, а после его слов настроение вообще резко сменилось в лучшую сторону.
- Почему твой телефон был недоступен? – насколько мог строго спросил я.
- Не поверишь – я его потерял и нашел в своей же машине, когда ехал обратно. Извини. Ну, это мелочи. Главное нам выделяют место и дают всевозможную поддержку. Даже выделяют некоторую сумму денег на первоначальные расходы из бюджета штата. Их на все, конечно, не хватит, поэтому я позже займусь поиском инвесторов… или в нашем случае, скорее, меценатов.
- И какое же место нам выделили? – нетерпеливо спросил я.
Дэвид подошел к карте, висящей на стене, и ткнул пальцем рядом с Хаксвеллом.
- Пригород Хаксвелла. Тут есть крохотный городок Лэндсбург – пара сотен домов и брошенные склады. Это самое большое, на что я мог рассчитывать.
- А как же жители Лэндсбурга, которые сейчас в нем живут? Большинство же из них не будут отвечать нашим требованиям и куда их девать? Может нам построить город с нуля? – спросил я.
- Мы не потянем город с нуля. Там уже есть какая-никакая инфраструктура. А с жителями… Напрягу все свои еврейские способности и попробую договориться. Все равно лучшего места нам не найти, - он помолчал и предложил: - Давай посмотрим на себя еще раз через прибор. Последний раз мы делали это полгода назад.
Я согласился и мы, достав прибор, посмотрели друг на друга. Номера наших свечений почти не изменились – слава и деньги нас не испортили. По-видимому, мы были одержимы самой идеей нового мира, а доходы и тщеславие нас не волновали, и я этому был рад.
Этим вечером мы праздновали – накупив спиртного и закуски мы, по-мужски, отметили нашу очередную, и, пожалуй, самую крупную победу. Мы устали и нам надо было отдохнуть, поэтому решили весь следующий день посвятить отдыху и ничегонеделанию. А потом надо было снова впрягаться и тянуть тяжелую, а на мой взгляд, неподъемную телегу – ведь ни много ни мало нам разрешили стать теми, кто положит начало новому человечеству.
Как Дэвид убедил состоятельных людей вложить деньги в наш город и что он им обещал, учитывая, что проект не был коммерческим, для меня, по большей части, оставалось загадкой. Но в ближайшие месяцы в Лэндсбурге развернулась впечатляющая стройка.
Дэвид не вылезал с местного телевидения, рассказывая о нашем проекте и приглашая всех желающих пройти собеседование и проверку на «свечение», а также пытаясь вдохновить всевозможных меценатов идеей нового безгрешного мира. Все-таки лишний раз отмечу его невероятную способность убеждать людей. Будь я на его месте, наш проект закончился бы еще в… Массачусетском университете, не дойдя даже до дальних предков тех идей, которые мы сейчас воплощали.
В свободное от дел время, мы, вдвоем с профессором, ездили по Лэндсбургу и заходили в дома и квартиры, рассказывая каждому жителю и каждой семье о том, что их ждет в самом ближайшем будущем.
Мы вежливо, но настойчиво предлагали людям измерить свое свечение. Большинство из них, забавы ради, охотно соглашались. Мы же заносили их в свою базу данных. Результаты не удивляли – разумеется, у большинства жителей Лэндсбурга свечение было больше пятидесяти. Да и откуда было взяться здесь светлым людям, если это был бывший бедный негритянский квартал, в котором еще совсем недавно самым престижным считалось иметь свою пушку и быть членом банды.
Куда девать этих людей я понятия не имел и, если честно, надеялся, что у Дэвида есть идея на этот счет. На самом деле это было большой проблемой. Оставшись, они бы сильно мешали нашему эксперименту. Конечно, можно было бы попробовать их перевоспитать, но как показывал опыт, это практически никогда не приносило результатов.
Попытка же их выселить была чревата исками в суд – законы штата в нашем городе работали не хуже, чем в других городах. А начинать строить безгрешный мир, не вылезая из судов и отбиваясь от обвинений в принижении свободы, было делом, согласитесь, нелепым.