Вдруг музыка смолкла, и раскрасневшиеся, смеющиеся, обмахивающиеся платочками Цветочки Кисл попадали на пол возле груды полных мешков в углу, пожалуй, впервые в жизни не думая о том ущербе, который тем самым нанесли собственным юбкам.
Тут мисс Примула крикнула:
— Только не здесь, мои милочки! Только не здесь!
Ощущая легкое удивление, они уже было собрались встать, когда профессор Клок что-то шепнул на ухо наставнице, и, с пониманием кивнув ему, она сказала:
— Очень хорошо, дорогуши, оставайтесь там. Я просто подумала, что пол слишком грязен для вас.
— А что, вообще-то было даже очень забавно, — проговорила Луноцвета Джимолост.
— Да, — согласилась с ней Прунелла Шантеклер. — Этот старик действительно умеет играть!
— Хотелось бы знать, что находится в этих мешках? Яблоки были бы тверже, — сказала Амброзина Мукомолл, с праздным любопытством тыкая в тот, возле которого она сидела.
— И пахнет от них как-то странно, — заметила Луноцвета.
— Жуть! — молвила Прунелла, морща носик. А потом, хихикая, прошептала: — Что, если нашей гусыне уже приготовили и лучок!
Но в этот миг Портунус вновь начал настраивать свою скрипку, и профессор Клок предложил им снова построиться в два ряда.
— На сей раз, мои маленькие мисси, — проговорил он, — мы будем танцевать скорбный и торжественный танец, в котором должна принять участие и мисс Примула. Это очень аристократический танец, его танцевали при дворе герцога Обри! — Последние слова профессор произнес, подражая интонации мисс Примулы, и лукаво подмигнул девочкам, чем очень их насмешил, как и положено шуту.
— Но, прежде чем начать танец, прошу вас выслушать мелодию, — продолжил он. — Итак, Портунус!
— Ну вот! Опять эта Голубика… — презрительно промолвила Прунелла.
Однако слова буквально примерзли к ее губам, и она застыла на месте, околдованная и испуганная.
Это действительно была Голубика, но уже совершенно другая. Ибо с тех пор как они в последний раз слышали этот мотив, он, должно быть, скончался и перенесся в неведомые края, чтобы вернуться на землю гневным духом.
— А теперь все танцуем! — выкрикнул профессор Клок не терпящим возражений тоном.
Повиновались ему лишь из чувства самосохранения, словно движение могло спасти их от этой мелодии, казалось, исходившей из них самих.
пел профессор Клок, в такт мелодии сновали по лабиринту видений Цветочки Кисл.
Но вдруг мелодия изменилась. Стала веселой, и в то же время странной, какой-то зловещей.
пел профессор Клок, сновал между ученицами, впрочем, нет, не сновал, а метался, и с каждым мгновением его песня становилась все пронзительнее, а смех — более диким.
И тут — как и когда, сказать они не могли — к танцу присоединился новый участник.
Он был весь в зеленом, лицо прикрывала черная маска. Он тоже метался по залу, но ни разу никого не коснулся. Никто не мог его разглядеть.
Только Луноцвете Джимолост удалось заметить у него горб на спине.
Глава VII
Амброзий Джимолост ловит ворон, и ему является видение
Господин Амброзий Джимолост, завершив полуденную трапезу, раскуривал трубку на усыпанной маргаритками лужайке в прохладной тени под ветвями огромной, раскидистой и уже желтеющей липы в обществе своей упитанной и уютной половины, дамы Жасмины, дремавшей в соседнем кресле с веером в руке и мопсом на коленях, который, высунув розовый язычок, мирно посапывал.
Господин Амброзий размышлял о скором прибытии янтарного цветка — золотистого восточного вина, его торговый дом владел монополией на его ввоз в Доримар.
Столь приятные размышления были прерваны громкими голосами, доносившимися от дома, повернувшись в кресле, он увидел собственную дочь Луноцвету, озиравшуюся по сторонам и растрепанную, сломя голову она мчалась к нему по лужайке; за ней неслась толпа слуг — трещавших без умолку.