Путешествие его близилось к концу — еще издали он увидел женщину, стиравшую белье у каменного корыта.
«Не вдова ли это», — подумал Натаниэль, и по спине его побежали мурашки.
Однако подъехав поближе, он увидел, что прачка — совсем юная девушка.
Натаниэль не ошибся, подумав, что это внучка Хейзл. Когда он спросил, не ферма ли это вдовы Тарабар, она ответила:
— Да, сэр.
— Недаром я так стремился сюда, — сказал господин Натаниэль. — Мне говорили, что здесь процветающая ферма и отличное стадо, но забыли упомянуть о том, что хозяйничает на ферме здесь настоящая роза. — И он игриво подмигнул девушке.
Такая вольная манера обращения с юными леди была чужда господину Натаниэлю. Однако на ферме он собирался сыграть некую роль и уже начинал в нее вживаться.
Он и не подозревал, как его слова обрадуют девушку. Ведь он по сути дела признал ее законной владелицей фермы. А именно об этом она и мечтала.
— Если хотите посмотреть ферму, я охотно покажу ее вам, — любезно предложила она, приветливо улыбаясь.
— Благодарю, от всей души благодарю. Я торговец сыром из Луда гуманного. А в наши дни за прилавком не подремлешь, если хочешь оставаться на плаву. Конкуренция, мисс, конкуренция не дает покоя таким старикашкам, как я. Не так давно во всем Луде сыром торговали шесть человек, а теперь только на моей улице нас шестеро. Вот я и решил поездить да посмотреть, где можно закупить самый лучший товар.
И псевдоторговец приступил к подробному и обстоятельному повествованию о прочих фермах, которые он якобы посетил в своем воображаемом путешествии. Самой лучшей он назвал ферму, принадлежавшую его старому приятелю — фермеру из Лунтравы, где в настоящий момент должны были находиться Ранульф и Люк.
Тут Хейзл насторожилась и дрожащим от волнения голосом спросила, не видел ли он там двоих парней — старшего и еще маленького, сына сенешаля.
— Вы имеете в виду маленького господина Ранульфа Шантеклера и Люка Хэмпена? Ну, конечно же, видел. Они-то и посоветовали мне съездить сюда… И я им очень благодарен за это, потому что здесь есть на что посмотреть.
Хейзл с облегчением вздохнула.
— Ой… ой! Я так рада, что вы их видели! — выпалила она.
«Ага! Мой приятель Люк в свободное время нашел себе хорошее занятие — юный барбос!» — подумал господин Натаниэль, подробно рассказывая о том, как живет на новом месте.
Хейзл чувствовала себя в обществе веселого и любезного сыроторговца вполне непринужденно. Она предпочитала пожилых мужчин молодым, и в лице господина Натаниэля обнаружила надежного собеседника, с которым можно быть до конца откровенной. Господин Натаниэль ловил каждое ее слово и мечтал услышать побольше.
— Но, мисс, неужели здесь все с утра до вечера работают и нет никаких развлечений! — воскликнул он наконец. — Нет времени погулять и порезвиться?
— Иногда мы танцуем по вечерам, когда приходит старый Портунус, — ответила она.
— Портунус! — воскликнул он с интересом. — А кто он такой?
Этот вопрос заставил девушку насторожиться.
— Старый ткач, он умеет играть на скрипке, — ответила она натянутым тоном.
— Тот, у которого мозги набекрень?
— Значит, вы знаете Портунуса, сэр?
— Да, я встретил его в пути. Он явно хотел что-то сказать, но не смог. Попугай и тот намного красноречивее.
— Мне тоже так частенько казалось! — воскликнула Хейзл в порыве откровенности. — Он все время пытается что-то сказать мне, ходит за мной по пятам. Иногда я думаю, что надо ему помочь, быть с ним помягче, но не могу… у меня от него мурашки по коже.
— Мурашки по коже, говорите?
— Да-да! — воскликнула она, поежившись. — Посмотрели бы вы, как он набивает брюхо недозрелыми плодами! Точь-в-точь как насекомое или птица. А навязчивый, как кот, — те тоже липнут к людям, которые их не любят. Ой, он такой противный! А еще злобный и вредный. Впрочем, ничего удивительного, если…
Она вдруг умолкла.
Господин Натаниэль пытливо посмотрел на нее:
— Что, если?
— Ну… ну, это просто глупые деревенские сплетни, — уклончиво проговорила Хейзл.
— Что он… э, ну, скажем, один из тех, кто принадлежит к Молчаливому народу?
— А откуда вам это известно?
— Просто догадался. Понимаете, мисс, здесь, на западе, я наслушался подобных историй. Он хотел что-то сообщить мне, но не смог. Лишь без конца твердил: «Рой, рой, рой…»
— О, это его любимое слово! — воскликнула Хейзл. — Старухи говорят, что он пытается назвать свое имя. Видите ли, они считают, что… ну, что он умер, а потом вернулся на землю, и что при жизни был здесь батраком по имени Рой Карп.