— Что будет с фансигаром, если он убьет жертву на пятый день, но не в соответствии с ритуалом, а просто так, скажем, отрубит голову?
— Если фансигар будет знать, что перед ним будущая жертва Кали, он ни за что не тронет этого человека. За случайное же убийство, я думаю, наказания не последует. Джемадары решат, что такова была воля богини.
— Ритуалы обеспечивают их влиянием, но они же их и сковывают.
— Ты прав, Конан. Но определение даты – это еще не все. Существует множество примет, что дают знать фансигарам о невозможности продолжить ритуал. Так, убийцы непременно повернут назад, если у кого-нибудь из них упадет на землю тюрбан. Повстречав волка или шакала, трижды подумают, идти ли им дальше, ведь итогом для них станет тюрьма или виселица. Это то, что известно всем и каждому. Наверняка у фансигаров есть множество других примет. Так что только тщательное планирование позволяет им доводить их ритуалы до конца. Джемарады просчитывают все, что так или иначе сопряжено с предстоящим убийством. Обычно к жертве посылают соглядатая, сотхи, который либо втирается к ней в доверие, либо ведет тайную слежку, оставаясь при этом незамеченным. Сотхи – самые хитрые и ловкие из фансигаров, ты никогда и не подумаешь, что он пособник душителя. Именно эти люди и определяют лучший момент для нападения. Джемадары лишь уточняют детали, ориентируясь на свой богатый опыт. Очень редко бывает так, что бхутот направляется к жертве в одиночку, фансигары привыкли страховать друг друга.
— Джемадары присутствуют при убиении жертвы?
— Те, что занимают низкое положение, — обязательно. Их интересует не только ритуал предания смерти, но и имущество жертвы. Большая его часть отходит именно им. Высокородные же джемадары показываются только в том случае, если считают жертву особенной, той, что доставит Кали настоящее удовольствие. Само убийство происходит следующим образом. Бхутот, ориентируясь на команду сотхи или джемадара, покидает свое укрытие и незаметно подкрадывается к жертве сзади. Затем накидывает ей на шею шелковый платок и начинает медленно душить, чтобы причинить жертве наибольшие страдания. При этом он возносит молитву Кали, призывает богиню обратить на него свой взор. Затем бхутот стягивает свой платок так, что у жертвы ломается шея. Если у него это не получается с первого раза, то на помощь к нему приходят шамсиасы, самые младшие из фансигаров, которым еще не доверили платка. Они скручивают жертву, чтобы та не сопротивлялась и бхутот мог спокойно завершить свою стадию ритуала. После этого бездыханное тело освобождают от одежды и украшений и делают на нем несколько глубоких надрезов для того, чтобы Кали могла высосать из трупа всю кровь. Если есть такая возможность, фансигары хоронят свои жертвы, чтобы люди и звери не помешали трапезе богини. Вот и все, Конан. Поможет тебя это знание защитить меня?
— Надеюсь, что да.
— Вот и замечательно, любимый, потому что о фансигарах я не скажу тебе больше ни единого словечка.
Глава 13.
Первый день расследования. Дворец Телиды.
Сегодня в комнату с водопадами Конана провожала не Залиль, а простая служанка. Киммериец хотел поинтересоваться у Телиды, куда делась ее внучка, но не стал, решив, что это было бы слишком большой наглостью.
Внешне северянин выглядел абсолютно спокойным. С вдовой посла он общался в привычной манере: поздоровался, поинтересовался здоровьем Осмара, спросил, не возникла ли необходимость в его помощи. О Сатти он пока не сказал ни слова. После появления тени у Конана существенно поубавилось доверия к окружающим. Если тысяцкий оставил сообщение для киммерийца, Телида его передаст, а вот о том, насколько заинтересован северянин во встрече с Сатти, ей знать не следовало.
Но Телида словно почувствовала такое его настроение и решила проверить терпение северянина. Конан провел в ожидании вдовы целую четверть колокола, успев за это время наполовину опустошить чашу с фруктами, предусмотрительно поставленную на столе.
— Прошу прощения, сотник, — первым делом Телида принесла извинения. — Я давала указания слуге, который отвечает за подготовку к отъезду. Надо было срочно принять решение насчет пары покупок, которые могли ускользнуть у меня из-под носа. Нехорошо возвращаться домой с пустыми руками, но и сорить деньгами я не привыкла. Столько проблем навалилось после смерти мужа, ты не представляешь.
— Догадываюсь, — сказал Конан, принимая из рук вдовы бокал с вином. Сегодня Телида сама ухаживала за гостем. — Поверь, я совершенно искренне предлагаю тебе свою помощь, и дело даже не в том, что я тороплюсь ускорить отъезд. Солдаты в большинстве своем маются бездельем, им не к чему себя приложить. Если ты займешь исполнением своих поручений хотя бы десяток, тем самым окажешь услугу и мне, и им.
— Сотник, не сочти за недоверие, — Телида тоже пригубила вино. — Но те дела, с которыми могли справиться твои люди, давным-давно завершены. То, что осталось, либо носит конфиденциальный характер, либо требует хорошего знания обычаев и нравов Айодхьи. Я верю, что у тебя есть двое-трое солдат, которые удовлетворяют последнему требованию, но ты ведь их мне не дашь. Они могут понадобиться тебе самому на случай, если возникнет что-то непредвиденное.
— Ты права, — признал Конан.
— Вот видишь, — сказала вдова. — Пусть все идет, как идет. Я сама как-нибудь справлюсь со своими проблемами.
— Не сомневаюсь, — кивнул киммериец.
— Надеюсь, ты сказал это без иронии? — улыбнулась Телида. — Я не так стара, как это может показаться, и перед трудностями отступать не привыкла.
Конан улыбнулся в ответ и поднял свой бокал, давая понять, что пьет за будущие успехи Телиды.
— А вот у тебя вид неважный, — продолжала вдова. — Уже второй день подряд ты приходишь ко мне бледный, как смерть. Храбришься, хорохоришься, но я-то вижу, что что-то не в порядке. Признавайся, сотник. Что случилось?
— Выспаться никак не получается, — постарался отшутиться Конан. — Отсюда и бледность лица, хотя как ты ее разглядела под моим загаром, ума не приложу.
— Не хочешь говорить? — серьезно спросила Телида.
— В последние два дня, — сказал киммериец, — мир вокруг меня как будто ожил. До этого времени я пребывал в роли простого наблюдателя, а сейчас, кажется, очутился в самой гуще событий. Кто-то хочет задержать меня в этой стране, а кто-то желает, чтобы я немедленно покинул Айодхью. Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление.
— К первым ты причисляешь и меня? — поинтересовалась вдова.
— Нет, — покачал головой северянин. — Я даже не знаю, кто они — эти первые. На самом деле это не более чем предположение, основанное не на фактах, а на интуиции. Видимо, наш отряд пробыл в Вендии достаточно долго, чтобы превратиться в составную часть местных интриг и заговоров.
— Все равно, ты чего-то недоговариваешь, — настаивала Телида. — Ну, да ладно, это твое дело, сотник. Просто я тоже хотела предложить тебе свою помощь.
— Спасибо, — поблагодарил вдову киммериец. — Быть может, если мои проблемы со сном не разрешатся, я попрошу у тебя совета, к какому лекарю или магу мне лучше обратиться. Мне не хочется обращаться к Шеймасаи.
— Правильно, — твердо сказала Телида. — Чем меньше ты общаешься с этим болваном, тем лучше. Я знаю нескольких хороших врачевателей. Они помогут тебе, сотник, и не будут болтать лишнего.