Своей нам силой в трудный час
Не устоять в напасти.
Мы побеждаем всякий раз
Лишь силой Божьей власти.
Но кто ж ведёт нас в бой?
Господь, Спаситель мой,
Бог силы — Саваоф.
Лишь во Христе наш кров
И в Нём победа наша.
Будь вражьих сил земля полна,
Их ярость нас не сгубит,
И не поглотит нас она,
Пока Господь нас любит.
Хоть стрелы сатаны
На нас обращены,
Но нам не грозен он,
Над ним уж суд свершён,
Свершён единым словом!
Тщательно продумав, как будет проходить разговор с Лиззи (если он, конечно, состоится), парень даже немного обрадовался, но, поняв, что мать всё ещё держит его и не допустит того, чтобы он даже чуть-чуть отклонился от известного только ей плана, он потерял не только зачатки хорошего настроения, но и надежду в то, что хотя бы вечер пройдёт так, как хотелось ему.
Нет в мире крепче ничего,
Чем сила Божья слова.
Как злобе одолеть его —
Оно всему основа.
И если сатана
Нам принесёт урон,
Похитив жизнь и честь,
Ему мзды не обресть,
Ведь с нами Божье царство.
И снова жители сказали «Аминь!», и снова церковь наполнилась гомоном.
Рядом с церковью, с одной стороны окружённый надгробиями, а с другой — лесом, стоял длинный дубовый стол, украшенный цветами. Во главе стола, по традиции, сидела кукла, олицетворяющая покойного. Сделанная из мешковины, набитая соломой и наряженная в одежду Джолин Андерсон, кукла встречала жителей жутким разрезом вместо улыбки, в который каждый должен был вложить еду. Считается, что таким образом душа в последний раз вкушает земную пищу, чтобы потом стать хорошей «трапезой» для Старой Ели и её ведьм, тем самым делая лес безопасным.
На столе, заменяя вазы и светильники, стоят черепа животных — оберег против злых духов. Множество блюд, начиная от салатов, фруктов и жареной курицы, и заканчивая совсем уж странными, например, грибами, фаршированными рыбьими глазами, наставлены так плотно, что не хватает места для столовых приборов, но, тем не менее, все как-то умудряются рассесться за стол. Началось то, чего все так долго ждали.
Стив радовался тому, что его семья сидела с противоположной стороны от куклы. Слишком уж жуткой она была: безглазая, с овечью шерстью вместо волос (кажется, из-под шерсти просачивается кровь бедного животного), с бесформенным телом, облачённым в тонкое чёрное платье, которое Джолин любила надевать по праздникам и на свои выступления, что на самом деле одно и тоже. От чучела несло смесью дешёвых духов, запёкшейся крови и мокрой шерсти. К концу дня ко всему этому добавится и запах гниющей еды.
Мать продолжала следить за каждым шагом сына, а отец делал вид, будто его и нет вовсе, точно так же вели себя родители Бобби. Маккинзи вообще ушли сразу после службы (чему юноша сильно завидовал). Жители были слишком весёлыми и ещё более говорливыми, будто не было ужасного смрада куклы.
Первыми к «Джолин» подошли Эртранкен с семьёй. Перекрестив себя и дочерей-близняшек они быстро вылили в «рот» по стакану воды и так же быстро отошли. «Тётушка» довольно хлюпнула и, кажется, ещё шире разинула пасть. Белокурые девочки с ужасом оглянулись на чучело и заплакали. Стивен поймал себя на мысли, что тоже готов вот-вот расплакаться.
Младший Андерсон всеми силами старался оттянуть момент «кормления» этого чудовища, начиная то заводить разговоры с другими жителями, то прятаться от матери, потому что просто отказаться от участия в обряде приравнивалось к надругательству над трупом. Ему претил сам факт нахождения рядом с чучелом, набитым едой и источающим такой ужасный запах, который не сравнится и с тысячами помойками. Этот запах перебивал даже хвою, которая обычно с лёгкостью проникала повсюду. «Тётушка Джолин» продолжала наблюдать за всеми, даже после смерти. Продолжала манипулировать из-под земли. Пытаясь хоть как-то избавиться от безглазого наблюдателя, Стивен закрыл лицо руками, но наваждение не исчезало.