Но сейчас... сейчас что-то менялось.
Туман словно шептал ему на ухо, проникая сквозь барьеры рассудка. «Мэттью... Мэттью... ты не смог защитить её...»
Мэтт резко остановился, повернув голову на звук. Но там была лишь пустота.
— Кто здесь? — спросил он в туман, сжимая трость чуть сильнее обычного.
Тишина в ответ. Только шелест тумана и далекий, едва различимый звон колокола.
Он продолжил путь, стараясь сосредоточиться на цели. Найти церковь. Найти культ. Выяснить, что происходит в этом проклятом городе.
Ноги привели его к парку — его сверхчувствительность улавливала изменение ландшафта, запах травы и деревьев, пусть и смешанный с вездесущим ароматом пепла. Он шел по дорожке, когда услышал звук — смех, звенящий как колокольчик.
Мэтт замер. Этот смех... он узнал бы его среди тысячи других.
— Это невозможно, — прошептал он.
Смех раздался снова, теперь ближе. И женский голос, такой знакомый, такой любимый:
— Мэтт, почему ты не спас меня?
Сердце пропустило удар. Электра — Электра Начиос, женщина, которую он любил. Женщина, которая погибла.
— Ты мертва, — произнес он в пустоту. — Это не ты.
— Разве? — голос приблизился, и теперь Мэтт мог ощутить присутствие чего-то... кого-то. Но это было не человеческое присутствие. От существа исходил неправильный запах — смесь металла, крови и чего-то похожего на разлагающуюся плоть.
— Что ты такое? — спросил Мэтт, принимая боевую стойку.
— Я твоя любимая, — ответило существо голосом Электры, но теперь он звучал искаженно, словно проходя через сломанный динамик. — Я то, что ты носишь в себе каждый день.
Мэтт услышал, как существо двигается — неравномерно, с металлическим скрежетом. Оно приближалось, и он ощущал исходящий от него холод, не физический, а какой-то... душевный.
Он ударил первым — быстрый, точный удар тростью туда, где должна была быть голова существа. Но трость встретила лишь пустоту, словно существо предугадало его движение или... растворилось в воздухе.
Смех раздался за его спиной. Мэтт развернулся, уже готовый к новой атаке, но замер, когда что-то холодное коснулось его щеки. Это ощущалось как металлический палец, слишком длинный и острый.
— Они искали тебя, — прошептало существо, и теперь его голос был смесью голоса Электры и чего-то нечеловеческого. — Но нашли меня. И всё из-за тебя, Мэтт. Всё из-за твоей лжи.
Палец скользнул по его щеке, оставляя за собой влажный след. Мэтт почувствовал запах крови — своей собственной.
Он отшатнулся и атаковал снова — серия быстрых ударов, каждый из которых должен был найти цель. Но существо двигалось неестественно, его тело, казалось, не подчинялось законам физики.
— Ты не сможешь драться со своей виной, Мэттью, — прошептало оно. — Ты можешь только принять её.
Существо внезапно оказалось совсем близко. Мэтт ощутил его дыхание — холодное, с запахом могилы. Оно обхватило его лицо металлическими пальцами, которые ощущались как лезвия кинжалов, готовые в любой момент пронзить кожу.
Скрежет позволил увидеть силуэт существа. Перед ним стояло нечто, лишь отдаленно напоминающее женщину. Её тело было сплетением металла и плоти, переплетенных в невозможную конструкцию. Там, где должны были быть глаза, зияли пустые отверстия, из которых сочилась черная жидкость. Волосы превратились в извивающиеся металлические нити, каждая из которых заканчивалась острым лезвием.
Но хуже всего было лицо — искаженное болью и гневом, но все ещё узнаваемое. Лицо Электры, застывшее в последний момент её жизни.
Мэтт почувствовал, как что-то разбивается внутри него. Стена, которую он строил годами. Стена, отделяющая его от страха и вины.
— Я... я пытался защитить тебя, — прошептал он, и его голос дрогнул.
— Защитить? — существо отстранилось, и Мэтт ощутил, как его металлические пальцы скользят по его лицу, оставляя за собой новые порезы. — Ты использовал меня как щит, Мэттью. Ты скрывался за моей спиной, пока они рвали меня на части.
Мэтт покачал головой, пытаясь отрицать эти слова, но глубоко внутри знал правду.
— Что ты хочешь от меня? — спросил он, опуская руки.
— То же, что ты хочешь от себя, — существо отступило на шаг. — Покаяния.
И тогда Мэтт услышал звук, который невозможно было спутать ни с чем — звук сирены, нарастающий, заполняющий пространство, проникающий в каждую клетку его тела. Мир вокруг начал меняться — он ощущал это каждым своим сверхчувствительным нервом. Запахи стали острее, звуки — громче и искаженнее, воздух наполнился металлической взвесью.