В своей небольшой комнатке, где с потолка тянуло сыростью, мальчик сидел напротив большого зеркала, пытаясь вспомнить, что и кого он видел на той темной кровати. Кто просил его о помощи? Что может сделать он, слабый маленький мальчик?
Вдруг в зеркале появилось белое пятно. Оно постепенно увеличивалось в размерах, пока не превратилось в силуэт девушки. На ней было развевающееся белое платье, а темные волосы обрамляли бледное лицо. Кроваво-красные губы приоткрылись, и Клод услышал уже знакомое:
- Помоги мне, Клод. Только ты можешь это сделать.
Взрослый Клод вздрогнул и проснулся. Открыв глаза, он долго смотрел в потолок, пытаясь прийти в себя, потом сел и помассировал виски. Подробности сна еще мелькали в памяти, но постепенно стирались, оставляя лишь ощущение чего-то несделанного, забытого, но крайне важного. Блуждающий взгляд зацепился на белый прямоугольник на стене - там висел портрет Нины, который так никто и не забрал. Рядом с ним пристроились несколько зарисовок Тремолы, которые Клод успевал набросать в свободное от клиентов время. Все вместе они гармонично складывались в сюжет для картины. Клод улыбнулся про себя, подумав, что если так пойдет и дальше, то идей может хватить и на целый цикл. Мысли о работе быстро вытеснили остатки дурного сна, но желание поделиться переживаниями осталось. Привычным движением рука потянулась к сердцу, будто нащупывая нагрудный карман, и тут Клод вспомнил - со дня побега он ни разу не доставал портрет Аурелии, своей Аурелии!
Внезапное озарение буквально подбросило его на постели. Ощущая внутри легкую панику и даже угрызения совести, Клод принялся шарить по своим вещам. Каждый дюйм одежды был обшарен и вытряхнут, каждый уголок этюдника исследован, в разные стороны летели книги с полок, швабры из пыльных углов, а вся паутина собралась в длинных волосах Клода - портрета нигде не было.
- Нет, - приговаривал он, перерывая всю комнату уже в третий раз. - Этого не может быть... Нет. Нет!
В отчаянии он схватил этюдник, наскоро раскрыл его, но петли вдруг заело, и все краски и кисти посыпались на пол. Выругавшись, Клод принялся ползать по полу и собирать все обратно, заодно снова обшаривая все углы. С третьего раза раскрыв этюдник и свалив все краски и кисти в кучу на постель, он достал старый мольберт из угла комнаты и принялся рисовать. Он помнил ее лицо как сейчас: точеные скулы, ореховые глаза, губы... Но то глаза выходили с каким-то прищуром, то рот кривился в злобной усмешке, то нос получался крупноватым...Раз за разом он начинал заново, но с мольберта на него все равно постоянно смотрело чужое лицо. Все было тщетно.
Когда до него, наконец, дошло осознание этого факта, он сел на пол и обхватил голову руками. В таком состоянии его и застал Марк.
- Доброе... - начал он, но "утро" так и осталось подвешенным в воздухе. Вся комната была усеяна одинаковыми портретами. Марк удивленно осмотрел ворох бумаг и подошел к безутешному художнику. Опустившись напротив друга, он осторожно тронул того за плечо. - Эй, Клод, что с тобой?
Клод лишь мотнул головой и что-то засопел в ответ.
- Друг, ты что, из-за вчерашнего? Я выясню, кто был в таверне, обещаю!
Но тот лишь отрицательно мотнул головой и ссутулился еще больше.
- Опять кошмары? Я слышал как-то, что ты кричал во сне... Звал кого-то...
Но Клод все равно не отзывался.
- Чьи это портреты? - не унимался Марк. Взяв один из них, он внимательно всмотрелся в нарисованное лицо. - Выглядит знакомо... Кто она?
Но Клод снова покачал головой и резко поднялся. От неожиданности Марк инстинктивно отпрянул назад и упал на спину.
- Пойду прогуляюсь, - буркнул тот, схватил одежду из вороха и стремглав вылетел из комнаты. Марк остался сидеть на полу в недоумении с портретом темноглазой девочки в руках, которая пронзительно смотрела на него из каждого угла комнаты.
Снаружи было ветрено. Клод придерживал рукой шляпу, чтобы ее не сдуло, и покрепче запахнул плащ. Этюдник он зачем-то взял с собой по привычке и теперь нес его под мышкой, что было не очень-то удобно. Стоило ему выйти на крыльцо, как Бусинка радостно заржала, предвкушая прогулку, но Клод быстрым шагом прошел мимо, стараясь не смотреть на свою прекрасную лошадь. Он почти почувствовал ее обиду и укоризненный взгляд, и от того на душе становилось еще тяжелее.
Долгая дорога по выгоревшему кварталу постепенно приводила в порядок мысли. В борьбе с порывами ветра Клод успокаивался, и наваждение отступало тем быстрее, чем дальше он уходил от дома. Около самого моста он остановился, чтобы перевести дух, и оглянулся. Черное выжженное поле будто и не менялось вовсе со дня пожара: из-под слоя пепла не выглядывало ни травинки. Клод посмотрел на пасмурное небо. Плотно затянутое тучами, оно ответило ему новым порывом ветра.
Мост через реку казался далеким миражом посреди пустыни: единственный ориентир на огромной однотипной местности. Клод упорно шел навстречу ветру, пригнувшись и подняв воротник сюртука, но холодные порывы все равно пробирали насквозь. Пара капель упали на затылок, и Клод поежился:
- Холодный выдался сентябрь, - пробормотал он.
- Сентябрь? - удивленно переспросил кто-то перед ним. Клод поднял голову и увидел Клаудию. Она снова куда-то спешила, хотя, если учесть, что за его спиной был мертвый квартал, угадать цель ее путешествия не составляло труда.
- Привет, - Клод сморгнул слезинку из глаза, что надуло ветром. - К Марку идешь?
Судя по ее недовольному виду, она хотела ответить что-то резкое, но сдержалась и просто кивнула. Цвет неба стремительно приближался к цвету ее платья, на этот раз ничем не запачканного. Она и в целом выглядела иначе: хоть и простоволосая, в невзрачном платье, здесь, на мосту, едва ли не в центре стихии она выглядела так, будто тут ее место. Весь ее облик удивительно гармонировал с непогодой, чем завораживал и привлекал Клода.
- Я обещал тебя нарисовать, - начал он, но она повелительно подняла руку, и тот покорно замолчал - столько грации было в этом жесте.
- Мне надо идти, - очарованному Клоду показалось, что слова доносил до него ветер. - В другой раз. И ты бы поторопился: Абрам ищет тебя, а он этого не любит.
Он не ответил, только кивнул. Девушка же повернулась и быстрым шагом отправилась по дороге к поместью. Пару мгновений проводив ее взглядом, Клод ступил на камни моста.
Стоило оказаться на другом берегу, как небо тут же прояснилось, выпуская наружу солнце. Под яркими теплыми лучами Клод разомлел и даже снял свой плащ, который нес теперь вместе с этюдником. Идти к Абраму ему категорически не хотелось, и он по привычке направился к площади, полнившейся шумом и криками.
- Эй, Даль! - крикнул ему один из стайки пробегающих мимо мальчишек.
Клод встрепенулся и всмотрелся в разномастную толпу, но видел лишь мелькающие пятки, непомерно широкие штаны и чумазые лица. Один из мальчишек помахал ему рукой, и Клод узнал одного из тех, кто в первый день рассказывал ему про фонари в Тремоле, а потом посоветовал таверну Лукаса, хоть и взял больше монет, чем Клод ему давал. Клод помахал ему в ответ и улыбнулся - он все же был благодарен за помощь. В то же мгновение сердце больно кольнула вина: он ведь совсем забыл про Люси и ее просьбу! Но как отыскать теперь девочку?
Единственной надеждой было встретить ее у булочника, который обязался давать девочке хлеб ближайшую неделю, но ведь она не будет сидеть перед его лавкой день напролет! И как он, Клод, не догадался спросить у маленькой заказчицы про дом? С тяжелым сердцем он пришел на рынок и осмотрелся.
На какой-то миг ему показалось, что он попал в прошлое: настолько все было знакомо. Даже отдельные фразы будто повторялись слово в слово из предыдущих дней. Приходили те же покупатели, покупали те же товары, заводили те же разговоры. Все повторялось, будто под копирку, только порой у кого-то что-то выпадало из рук, заканчивалась сдача или непоседливые мальчишки сбивали кого-то с ног.