- Умри за тех, кого забрало твое колдовство! - кричали тем временем люди.
Пламя подбиралось все ближе к ногам. Еще немного - и огонь робко лизнул ботинки Клода, превращая их в лохмотья. Ступням стало нестерпимо жарко, будто их с размаху сунули в кипяток. Жар поднимался все выше и выше, охватывая голень, колени, бедра. Ступни тем временем буквально плавились вместе с ботинками, кожа лопалась, и Клоду казалось, что он слышит, как кипит кровь и трещат кости. От боли рядом очнулась Люси и закричала. Его голос присоединился к ней:
- Помогите!
- Пожалуйста, кто-нибудь!
- Горите, дети дьявола! - отвечала им толпа.
- Спасите!!! - истошно закричал Клод, чувствуя, как срывается голос в тщетной попытке перекричать толпу, а глаза застилают слезы боли и отчаяния. Глотка забилась дымом и гарью, тело обессилело.
И тут небо будто разверзлось под грохотом сильного мужского голоса:
- Хватит! - пророкотал он, и будто бы камни посыпались с неба. Все крики смолкли, и даже огонь словно остановился. - Стойте!
Откуда-то сверху разнесся пронзительный скрип, а по брусчатке - цокот копыт. Замершая толпа смотрела на своих пленников, но теперь со смесью удивления и ужаса, люди стояли в тех позах, в которых их настиг голос, и не могли пошевелиться, лишь переглядываться в поисках помощи. Клод поднял голову и встретился взглядом с насмешливым черным глазом, горящим над головами людей как всевидящее око.
- Сколько зим! - весело крикнул ему Дик Одноглазый. - Не так представлял себе я нашу встречу.
Клод попытался что-то ответить, но из горла вырывался лишь какой-то хрип.
- Говорил я тебе, не ходи в мертвый город, - продолжал Дик, без тени удивления, будто спасает людей от публичной казни на костре каждый вторник. - Хорошо хоть додумался меня позвать.
Он не спеша слез с лошади и проковылял к пятачку около башни, на котором застыли Густав, пара парней, связавших Клода, и сам Клод с Люси в объятиях застывшего огня. Дик спокойно и в полном молчании развязал Клода и девочку, аккуратно усадил их спиной к башне и связал той же самой веревкой Густава с помощниками. Затем опустился рядом со спасенными пленниками и вытянул ноги.
- Ну, рассказывай, - кивнул он Клоду.
- Что? - не понял тот.
- Говори, как ты докатился до жизни такой, - хохотнул Дик. - Ты же вроде бы прятаться собирался. Если ты вдруг не знаешь, то лечь на дно означает не привлекать к себе внимание, а не быть принесенным в жертву древним предрассудкам. Хотя такой путь тоже в какой-то мере решает проблему...
- Это не смешно, - буркнул Клод, растирая горло, чувствуя, как к нему вместе с голосом возвращается жизнь. Ноги еще саднило, но глоток свежего воздуха пьянил и обнадеживал.
- Ну, не знаю, - возразил Дик, все еще широко улыбаясь. - Меня еще ни разу не сжигали на костре. Хотя я давал для этого поводов куда больше.
- Не сомневаюсь, - все также мрачно отозвался Клод. Отдышавшись, он начал осматриваться по сторонам, пока. наконец не заметил странного оцепенения, охватившее все вокруг кроме них самих. - А что это с ними? - спросил он, указывая на горожан.
- Считай, что они просто спят, - отмахнулся собеседник. - Нам нужно обсудить гораздо более важные вещи.
Он расположился напротив Клода, сложив ноги по-турецки, поерзал, усаживаясь поудобнее, и внимательно посмотрел в глаза юноше. Того немного передернуло.
- Клод Мангери, - сказал Дик серьезным тоном, совсем не похожим на прежнюю шутливую манеру. - Как тебе Тремола?
- Что? - опешил Клод.
- Как тебе город, спрашиваю. Нравится, нет? Люди какие? Погода, не знаю, достопримечательности?
- Ты сейчас серьезно? - парень пытался подавить улыбку. - Это и есть твои важные вещи?
- Более чем, - кивнул Дик. - Ты бы лучше не смеялся, а отвечал.
- Ну, - Клод немного замялся. - Город как город. В меру приятный, ухоженный, и люди тут неплохие...
- Неплохие, - эхом отозвался Дик. кивнув в сторону застывших горожан. - Ну-ну...
- Я не это имел в виду, - смешался Клод. - Я...
- Что - ты? Понимаешь, в чем проблема, Клод? - наседал Дик. - Кто ты и что ты? Почему ты выбрал Тремолу, хотя я предлагал тебе другой город тогда, в таверне? Почему ты бежишь спасать всех и вся, всецело доверяя какому-то призраку, а сам не очень-то спешишь разобраться и подумать, в чем дело? Что ты тут делаешь, Клод?
- Я... - начал тот и задумался. Дик был прав, как и всегда, впрочем. Все, с самого начала, проходило перед мысленным взором Клода в замедленной съемке. Будто озвучивая все эти события, он заговорил. - Я очень боялся. Всю свою жизнь, сколько себя помню, за мной всегда следовал страх. Тогда в таверне, на дне твоего сундука была кульминация: я понял, что больше всего на свете не хочу бояться. Я думал, что в заброшенном городе только руины и воспоминания, а этого не стоит бояться.
Дик хмыкнул, но Клод не обратил на него внимания.
- Здесь все оказалось не так, как я ожидал... И меня это обрадовало. Я мог не бояться быть собой, даже более того: впервые в жизни я делал то, что люблю и был счастлив. Меня ценили и знали, и это было приятно, знаешь ли. И девочки...
- Ты так к ним привязался?
Клод кивнул.
- Я не хочу думать, что будет с ними, если... - он запнулся и умолк, пытаясь отогнать от себя страшную мысль.
- Тогда скажи мне, - спросил немного погодя Дик. - Ты бы хотел спасти Тремолу?
- И ты туда же?! - подскочил Клод, но от резкого перепада высоты голова закружилась, и ему пришлось вернуться на место. - Почему вы все меня об этом спрашиваете? Спасти, спасти... Но никто не говорит, что делать.
- А, так значит, я не первый, - Дик задумчиво почесал подбородок. - Интересно...
- Что интересного? Лучше бы объяснил, что тут происходит.
- Объяснить тебе? А сам как считаешь?
Клод задумался. Все слова, фразы, воспоминания и видения кружились в голове, как кусочки мозаики, которая никак не хотела собираться воедино. Ведьма, лилии, душа девочки, Лис и погибшая Аурелия, которая как-то связана с его подругой детства - причем тут он, Клод? Что в нем такого, способного разрушить целое проклятие? Ведь он слабый, ничем не примечательный...
- Вот тут ты ошибаешься, - флегматично заметил Дик, но уловив озадаченный взгляд Клода, добавил. - Извини, я не хотел лезть, просто ты думал слишком громко.
- Что значит, громко? Как вообще можно громко или тихо думать?
- Ну, понимаешь... Разница все-таки есть, хоть и небольшая. Я просто их слышу, твои мысли. Вообще, не только твои, но больше тут никто думать не способен.
- А как же люди? - указал Клод в сторону горожан.
- А ты уверен, что они настоящие?
- Что? Чушь какая-то, - пробормотал Клод, потирая ноги и горло. Ощущение жара в ступнях вновь вернулось к нему и прошибло холодным потом. Разве призраки могут сотворить такое?
- А ты проверь, - шепнул ему Дик. - Они все равно заморожены. Они не смогут навредить тебе.
Недоверчиво покосившись на него, Клод все же поднялся и подошел к людям, смотревшим на него напряженно и враждебно. Но Дик говорил правду - никто из них и дернуться не мог, как бы ни был настроен. Клод подошел наугад к полной даме с непоседливым ребенком и дотронулся до сплетения их рук - бах! - и вместо теплой кожи под ладонью оказалась лишь пыль, оседающая на камни. В недоумении он подошел к немолодой паре, яростно потрясающих кулаками и коснулся их плеч - пфф! - оба рассыпались у его ног. Одного за другим Клод обходил людей, и все они рассыпались под его руками, таяли, как миражи.
- Что происходит? - спросил Клод, превращая в небытие кухарку, похожую на ту, что он встречал у Лукаса. - Кто они?
- Вы называете их призраками, - лениво отозвался Дик, ковыряясь в зубах ногтем мизинца. - Но тут все немного запутаннее.
- Куда уж больше, - хмыкнул парень. На площади оставалось уже не больше десяти человек.