Джем поежился, что выглядело забавно. Дуг сложил руки на груди. А Глоунси вообще не собирался рта раскрывать. Эту миссию он возложил на Джема.
— Но я тут за вами четверыми поглядывал, — продолжил Ферги. — Неплохо вы повеселились. Мне по сердцу ваш стиль. Не шумите, дела ведете тихо. У меня вот последняя команда безбашенная была. Просрали хорошее дело. А вы уже давно вместе. Чего вы от меня ждете?
— Хотим отличиться, — ответил Джем. — Считаем, что заслужили серьезное дело.
Ферги положил стебель на колени и отряхнул руки.
— Забавная штука — судьба. Потому что она спустя такое долгое время заставила вас надеть штаны и постучать в мою дверь, как положено мужикам, — и оказывается, очень вовремя. Прямо кстати. Потому что у меня как раз кое-что есть, яблочко, которое скоро упадет с ветки. Серьезное дело. Настолько серьезное, что по зубам только лучшим. Есть у меня там свои люди, которые мне должны.
Джем кивнул.
— Нам это интересно.
— Ну еще бы. Кого же такое не заинтересует? Но вы готовы? Потому что тут за участие в игре придется платить. Это делается так. Небольшой откат мне за то, что я все обговорю. Ну и плюс мой процент от добычи. Да, кусок я себе отрежу большой. Но без моего участия вы столько нипочем не возьмете. Сделайте все правильно, и будет вам счастье.
— И сколько стоит поддержка?
— Нормальная работа средней сложности — между пятьюдесятью и семьюдесятью пятью кусками, деньги вперед.
Джем кивнул, ожидая продолжения.
— А за эту?
— Ну тут в два раза больше. Без всяких.
Глоунси сдержался, выпрямился и сжал руки. Сто пятьдесят? Не послышалось? Поделить на четыре?
— Вы на меня так смотрите, как будто у вас бабла нет. Не забывайте, что мой десятипроцентный друт нашептывает мне, сколько вы добываете. И не думайте, что я помалкиваю, потому что мне не под силу заговорить. Я не мешаю таким, как вы, потому что это ваша специальность. Я нанимаю профессионалов. Щедрый я. Люблю со всем Городом делиться, чтобы всем польза была. Вот вы пришли и говорите, что готовы работать по-крупному? Ну так у меня дельце побольше тех, что я Бухарику давал. И все уже готово — иди и бери.
Глоунси покосился на Джема, затем на Дуга — тот не шелохнулся, потом на Деза — тот тоже сидел, не шевелясь. Тогда Глоунси пожалел, что начал ерзать.
— Кто знает? — ответил Ферги на их молчание и неподвижность. — Может, вы не так уж готовы, как вам кажется. — Он снова поднял нарцисс с коленей, и Глоунси удивился тому, что цветок не увял от одного его прикосновения. — Вот нарцисс. Кому он принадлежит? Мне, верно? А вот и нет. Мне он не принадлежит. Он не мой, не я его создал. Кто-то где-то (никому не известно, кто) вырвал его из земли. Тот, кто привык брать. Против того, кто не может сохранить. Если кто попытается взять у меня этот цветок, не заплатив, получит от меня хороший урок. Потому что я его поймаю и в уплату возьму что-нибудь другое. Руку. Ногу. Вот вы думаете, ваша рука или нога — она вам принадлежит, думаете она ваша? А ваша жизнь? — Ферги подождал, хотя все прекрасно знали, когда лучше промолчать. — Нет, если я смогу ее забрать. Нет, если вы не сможете ее удержать. — Он покрутил цветок между пальцами и бросил его перед собой на пол. — Я получатель. Это моя работа. А с чего еще вы ко мне пришли, так ведь? Не за красивые ж глаза. Вам, ребята, надо разобраться. Вы только охотники до куша или его получатели?
— Мы беремся за это дело, — ответил Дугги.
Глоунси повернулся к нему. Дез тоже. Звук его голоса потряс их — не говоря уже о том, что он дал согласие Цветочнику. Джем, как заметил Глоунси, вообще ни на кого не посмотрел.
— Но только ровно за сто кусков, — добавил Дуг, оборвав довольный кивок Ферги. — По двадцать пять с носа. Если все настолько шоколадно, как ты говоришь, и ты никому другому дело толкнуть не успел, тогда, видимо, тебе его и толкнуть-то некому.
Неподвижный взгляд Ферги напомнил Глоунси его покойного отца — царствие ему небесное — и то, какие тот бросал взгляды. Глаза Цветочника говорили: «Помните, вы сегодня тут передо мной сидите, только потому, что я вас вчера не убил. То, что вы сделаете прямо сейчас, решит, будете ли вы передо мной сидеть завтра».
Но Ферги встретил равного. Или по крайней мере заглянул в зеркало, которое тут же не треснуло от страха. Дуга теперь было не достать. И по перебитому лицу Ферги проплыла тень нервозности, словно мимо пролетела ворона.