— Знаете, молодой человек, у меня со слухом все в порядке, — не менее пылко отозвалась Сандра Санчес. — Я, как уже было сказано, работала здесь рядом с вами более часа и слышала эти аргументы.
— Извините, доктор, — Хорхе слегка покраснел. — Я обдумаю ваш вопрос. Но ведь есть одна очевидная вещь… Когда человек стреляет в себя, на руке всегда остаются частички сгоревшего пороха. Вы их обнаружили?
— Нет, хотя я осмотрела обе руки перед вскрытием трупа, — ответила Санчес. — Впрочем, достаточно хотя бы небольшого знакомства с огнестрельным оружием, чтобы затереть или смыть пороховые ожоги. И отсюда еще один вопрос к вам, Малколм. Не думаете ли вы, что все эти улики могли быть сфабрикованы?
— Это действительно не исключено, — признал Эйнсли. — С вашей подачи мы рассмотрим это дело под иным углом зрения.
— Вот и хорошо, — Санчес удовлетворенно кивнула. — А я тем временем, если позволите, классифицирую этот случай как смерть при невыясненных обстоятельствах.
Глава 27
Среди записок, ожидавших Эйнсли по возвращении в отдел, была одна от Бет Эмбри. Она не подписалась, но Эйнсли узнал номер телефона и сразу же перезвонил.
— Я тут опросила кое-кого из своих старых знакомых, — начала она без предисловий. — И узнала о Мэддокс-Даванале кое-что полезное для тебя.
— Ты просто душка. Бет. Рассказывай скорей.
— У парня были финансовые проблемы, и весьма серьезные. Кроме того, он обрюхатил молоденькую девчонку, и ее адвокат собирался взыскать алименты либо с него, либо с семьи Даваналь, если он будет упрямиться.
Поразительные известия стали поступать с завидной регулярностью, отметил про себя Эйнсли.
— Похоже, он действительно был по уши в дерьме, — сказал он. — Но у меня не идут из памяти слова, что ты сказала при нашей прошлой встрече. Что ты не удивилась бы, если бы Байрон сам наложил на себя руки.
— А что, дело приняло именно такой оборот? — Бет, казалось, и сама удивилась.
— Самоубийство — вполне вероятная версия, но пока лишь версия. Что тебе известно о его финансовых неурядицах?
— В двух словах, Байрон попросту проигрался в пух и прах. Задолжал деньги здешней мафии. Крупную сумму — больше двух миллионов долларов. Они грозились прикончить его или заложить Теодору Даваналю.
— Который не заплатил бы им ни гроша.
— Я совсем не уверена в этом. Людям, которые взлетели на самую верхотуру так стремительно, как Даванали, всегда есть что скрывать, и мафии, должно быть, много чего о них известно. Но все равно, если бы Теодор заплатил за Байрона долги, он как пить дать положил бы конец безбедной жизни зятя.
Эйнсли еще раз поблагодарил Бет и пообещал держать ее в курсе.
Хорхе, который как раз появился за своим рабочим столом, спросил:
— Так как насчет самоубийства? Вы принимаете эту версию всерьез?
— Я принимаю всерьез Сандру Санчес. К тому же теперь эта версия стала мне казаться куда более правдоподобной.
И он пересказал свой разговор с Бет Эмбри.
Хорхе тихо присвистнул.
— Но ведь если все это правда, то миссис Даваналь лжет. Я сам слышал, как она распиналась по «ящику», что ее мужа «зверски убили». Что же она скрывает?
Ответ на последний вопрос у Эйнсли уже был. Ключ к разгадке был в одном только слове, которое он услышал, когда Бет описывала ему семью Даваналей: «гордость». Как это она сказала? …В глазах других они всегда должны выглядеть безукоризненно, казаться воплощенным совершенством, своего рода высшей расой.
— Будем снова допрашивать миссис Даваналь? — спросил Хорхе.
— Непременно, но не сразу. Прежде нам нужно еще кое-что разузнать.
В этот же день, в среду, тело Байрона Мэддокса-Даваналя было выдано из морга округа Дейд его жене Фелиции, которая объявила, что отпевание и похороны покойного супруга состоятся в пятницу.
Весь день в четверг в усадьбе Даваналей шли приготовления к похоронам, и тактичные детективы из отдела убийств старались держаться как можно незаметнее. Но это не помешало Малколму Эйнсли воспользоваться лифтом особняка, чтобы подняться наверх и повидать супругов Васкезес, которые прислуживали патриарху семейства Вильгельму Даваналю. Для них на третьем этаже была отведена комната с кухней. Держались они дружелюбно, старались быть полезны и вообще, по первому впечатлению, казались людьми в высшей степени добросовестными. Да, им почти сразу стало известно о смерти Байрона. Это так ужасно! Да, мистер Вильгельм тоже знает, но на похоронах присутствовать не будет — такие стрессы не для него. И увидеться с ним сейчас мистер Эйнсли тоже никак не сможет, потому что он спит.