– Ты не представляешь, сколько сам совершишь ошибок за всю свою оставшуюся жизнь, – сочувствующе ответил паладин. – Намного больше, чем он. Потому что тебе намного больше жить осталось. Просто забудь о нем и иди куда шел.
Парень с ненавистью посмотрел на своего обвинителя, который виновато опустил глаза и даже не пытался хоть как-то оправдаться. Стиснув зубы, он осуждающе покачал головой, напоследок одарил спасителя благодарным взглядом, и направился туда, где его, видимо уже заждались.
– Значит, воровка на рынке! – оживился более умный стражник. – Ты запомнил ее описание? Давай, пошли, сообщим тамошним ребятам, как она выглядит.
– Нет, – запретил паладин, как если бы они подчинялись ему, а не своему офицеру. – В толпе они ее не найдут и уж точно не поймают. Зато могут спугнуть, и она затаится на несколько дней. А может, покинет рынок. Но не надейтесь, что больше не объявит о себе. Просто найдет новое место, где богачи плохо следят за своими деньгами.
– А – а! И как нам тогда поступить?! – досадно проревел этот же караульный.
– Просто оставьте ее мне, – ответил мужчина и уверенно направился в сторону рынка.
– Разве в обязанность уважаемых паладинов входит поимка уличных воришек? – озадаченно почесал голову другой стражник.
– В мои – да, – не оборачиваясь, пояснил стремительно удаляющийся незнакомец. – Теперь да.
– А вы… вернете мне деньги, если поймаете ее раньше, чем она их потратит? – полным надежды голосом прокричал торговец.
– Нет, – сквозь гул толпы ответил паладин и окончательно растворился среди прохожих…
Воровская доля
Поспешно скрывшись в тесном переулке, куда местные горожане сваливали мусор, Регина наконец – то принялась за кошелек, настолько тяжелый и туго набитый монетами, что она сама подивилась, как умудрилась незаметно и бесшумно стянуть его у торговца.
Весело звеня, мешочек неприятно дразнил воровку, у которой никак не получалось распутать хитрый узел красного шнурка. Терпение девушки закончилось и она, достав спрятанный за поясом нож, умело распотрошила зеленую ткань, едва не рассыпав содержимое богатство на землю. От вида бесчисленных серебряников и даже нескольких золотых уголки его губ растянулись в легкой улыбке, а янтарные глаза засияли. На такие деньги можно неделю ни в чем себе не отказывать. Либо тратить скромнее и растянуть на две. Или потратить почти все на то, о чем она уже давно мечтает.
Если тот бочонок жира все понял, то уже должен был пожаловаться стражникам. В таком случае сейчас они ошиваются на рынке и вглядываются в каждую похожую прохожую. Так было в прошлый раз, на площади. И в позапрошлый – в порту, воспоминания о котором остались не самые приятные:
В то злополучное утро Регине пришла в голову, как тогда казалось, блестящая идея обворовать какого-нибудь заморского купца, который на своем непонятном наречии даже не сможет объяснить стражникам что с ним случилось. К несчастью, ее угораздило залезть в карман не к иноземцу, а к какому – то знатному аристократу, ранее посланному за море на переговоры и вернувшемуся на корабле в тот день в Киф. Потерял он сорок золотых – для такого высокого человека это просто мелочь. Но уже к закату весь город был обклеен плакатами с лицом воровки, которое аристократ прекрасно запомнил и поразительно точно описал. А наградой за голову девушки полагались не сорок и даже не сто золотых, а целая тысяча.
Стоит ли говорить, что каждый стражник и гостивший в Кифе наемник загорелся идеей отыскать и поймать девушку. Бандиты из бедного района и контрабандисты пытались поладить с презираемыми до этого другими уличными ворами чтобы выйти на нее. И даже некоторые знакомые стали подозрительно поглядывать на Регину. Когда она, прикрываясь капюшоном, наблюдала за горожанами из переулка, ей казалось, что даже прохожие хотят, чтобы преследуемая всеми воровка залезла к ним в карман и попалась. Еще никогда девушка так не боялась выходить на улицу и засыпать по ночам в убежище, которое уже не казалось таким уж надежным.
Огромных усилий ей стоило перебороть себя, чтобы просто отважиться дойти до прилавка и купить немного еды. Стоит ли говорить, что и в таких случаях всегда находилась пара бездельников, которые сначала косились на ее лицо, выглядывавшее из-под капюшона, потом на лицо, красовавшееся на плакате с трехзначной суммой золотых внизу, снова на нее, снова на плакат… Тогда ей приходилось спешно скрываться за углом, пока те не добрались до нее сквозь толпу. Узнавали ее и сами купцы продуктами, и как всегда по закону подлости стража в это время прохаживалась в паре метрах от них. Поэтому торговцев приходилось торопливо уговаривать не кричать караульных в обмен на утроенную плату.