— Мы под принуждением! — выкрикнула я в ответ. — Из-за вас мы теряем волю! Как ты можешь не понимать очевидного!
Руанн усмехнулся. Злая, недобрая улыбка.
— Ты думаешшь, те, что пришшли сюда, делали это не по своей воле? Мы редко используем внушение — нас не прельщает тупая покорность. Последние несколько лет мы принуждаем лишь бунтовшщиков. Женшщина для постели — другое дело. Они все здесь добровольно.
У меня снова разболелась голова. Резко, внезапно. Я почему-то представила стену, сквозь которую пытается прорваться прозрачный поток сжатого воздуха. Стена трескается, но не поддаётся.
Я знала — он врёт. Очень убедительно и легко. Не все пришли сюда добровольно. Я выплюнула самый яркий аргумент:
— Руанн, а та девушка в зелёном платье? Не её ли синяки ты предъявил как доказательство вины вои Люмиа? Мне показалось, ты сам был против подобного поведения, а сейчас защищаешь таких, как он!
Пауза.
Лицо Руанна изменилось. На нём отразилась настоящая жажда крови.
Я не поняла почему, а потом как током ударило… «Не её ли синяки ты предъявил как доказательство?».
Я открыто призналась, что понимаю язык ящерров.
К лицу прилила кровь.
Мой судья только этого и ждал. Подтверждение. Нельзя отрицать. Нельзя неправильно понять. Он знал, знал и раньше… тогда почему так страшно?
Мне не понравилось выражение его лица.
— Руанн, я…
Я испугалась. Я очень сильно испугалась.
— Милая Лин, — очень нежно прошептал Руанн. Мне послышалось шипение змеи в этих звуках. — Милая моя девочка...
Ящерр подошёл ближе и прижал меня к себе. Крепко-крепко, так, что я даже сквозь костюм почувствовала текстуру его кожи. Железный захват не оставлял и шанса вырваться. В очередной раз меня пугал мужчина, в любви к которому я себя убеждала.
Он обхватил моё лицо руками, наклонился и поцеловал. Его согнутая спина напоминала полукруг. Нет, камень, нерушимый столетний камень, который, в попытке сделать менее пугающим, затянули в дорогую ткань.
Понемногу страх начал отпускать. Когда Руанн прервал поцелуй, я почти обрела внутреннее равновесие. Голова перестала болеть, в «кирпичную стену» больше не ломилась полупрозрачная сила.
— Понимаешшшь всё-таки…
Не спрашивал — утверждал. Пугал напористостью.
— Понимаешшшшь. Я знал, так давно знал, но теперь…
Рядом с нами никого не было. Мы оказались внутри квадратного ограждения с тремя выходами. Было тепло, несмотря на моросивший снег.
Впору бы спросить прямо: «Руанн, почему я понимаю вашу речь? Руанн, ты влияешь на моё сознание? Руанн, почему у меня так часто болит голова?»
Боялась. Он по-прежнему оставался ящерром, тем, кому нельзя доверять.
— Мне… нам нужно про… пройтись.
Мой судья посмотрел на меня сосредоточенно, и в который раз я поразилась перемене его настроения.
— Только недалеко. Там… темно.
— Как скажешь, судья Руанн. Всё будет так, как ты захочешь.
Он ухмыльнулся. Мы побрели вперёд.
Несколько минут мы молча шагали, как мне казалось, куда глаза глядят. Начался лёгкий снегопад, и это создавало странное ощущение неестественности, так как в саду было очень тепло.
Я хотела говорить о том, что волновало по-настоящему. Но в который раз не знала, с чего начать. Наша беседа напоминала сцену в кукольном театре. Кто-то дёрнул за ниточку — я заговорила, подвигала рукой или умолкла.
«Объясни мне, что со мной не так?! Расскажи правду! Не играй со мной в эти игры! Успокой меня! Руанн, ты ведь обещал любить и защищать! Так позаботься обо мне, не лги! Прекрати этот спектакль!»
— Почему здесь так тепло? — спросила я. — И снег не тает…
— Это только элемент декорации, — Руанн выставил ладонь вперёд. Он принял мои правила игры. — Снег ненастояшщий, видишшшь, он даже одежду не увлажняет. Это мираж.
Я тоже выставила ладонь перед собой и почувствовала, как на неё оседают снежинки. Это ощущение казалось таким настоящим. Пощипывание холода на коже напоминало о диких временах странствий с Вирой и Рамм-Дассом.
— Надо же, а ощущается как настоящий.
Руанн прикоснулся к моей руке. Мы остановились.
— Неужели ты разочарована?
Не было смысла отрицать — разочарована.
— Пожалуй… Мне хочется, чтобы всё, что меня окружает, было настоящим. Иначе теряется смысл.
Я посмотрела ему в глаза.
«Где люди со станции? Действительно убежали, или вы отправили их на свою планету? Почему я понимаю вашу речь? Что ещё ты от меня срываешь? Почему я это терплю?»
— Нет, Лин, здесь я с тобой не согласен. Снег — это красота, призванная очаровать посетителей моего дома. Важно не то, из чего он создан, а какую пользу лично тебе приносит. Я хочу любоваться снегом, при этом не замерзая. Разве это плохо?
Он посмотрел вверх. Глубокое ночное небо ласкало Руанна иллюзорным снегом. Полупрозрачный тент высоко над нашими головами был почти незаметен.
— Руанн… Ты больше не можешь отрицать. Со мной что-то не так.
Он молчал. В какой-то момент начало казаться, что он не услышал моих слов.
— Всё с тобой хорошшшо, Венилакриме, — сказал ящерр спустя мгновение, продолжая смотреть на небо.
— Что… что ты имеешь в виду?
Он взглянул на меня. Ощущение было, будто на плечи обрушился поток воды.
— Я тебя кое о чём попрошшу. Это нелегко принять, но другого выбора нет, — пауза. — Мне нужно, чтобы некоторое время ты не задавала вопросов. Недолго.
Я пыталась осмыслить услышанное. Поверить, что он действительно это сказал.
— Нет!
— Венилакриме…
— Нет, Руанн, нет! Ты не смеешь просить о подобном.
— Я обещаю тебе всё объяснить. Но не сейчас, ты просто не поймёшшь. Ты не в том состоянии, чтобы понять. Лин, воздержись на некоторое время от вопросов, прошу.
— Нет!
Чёртов игрушечный снег не прекращался. Я была зла, но понимала: если скажу, что не могу и не хочу принять его правила игры, Руанн выкрутится. Он всё сделает по-своему, всегда делал.
Я медленно вдохнула и выдохнула. Привычка, которой часто злоупотребляли ящерры.
— И долго мне придётся… ждать?
— Это зависит от тебя.
— Руанн, что за…
Внезапно на меня накатило очень странное чувство. Фраза, готовая слететь с языка, так и осталась несказанной. Я огляделась. Ощущение было, будто кто-то ножом срезал верхний слой красок с идеальной картинки, оставив лишь неаккуратные следы от некогда чётких линий.
Я помнила это чувство — так бывало, когда в радиусе настраивали колпак.
Руанн тоже это почувствовал. Он хищно оскалился и подошёл ко мне ближе.
— Стой здесь! — приказал.
И тут я услышала звук. Я вспомнила, где его слышала, ещё до конца не осознавая, откуда он. Мне нужно туда! Туда! Прочь от Руанна, в темноту аллеи.
— Лин! — выкрикнул Руанн.
Он схватил меня за руку. Действуя инстинктивно, я резко дёрнулась и смогла вырваться. Эффект неожиданности помог мне.
Руанн не сразу понял, что происходит. Во-первых, он, как я потом поняла, не слышал звука, а во-вторых, привык считать, что на территории его имения ничего плохого — для него! — произойти не может. Ну а в-третьих, я очень хотела уйти. Если бы он не отпустил, я бы, наверное, отгрызла себе руку.
Я кинулась в сети лабиринта, точно зная, куда мне нужно. Длинный подол превратился в путы, сковывающие движения.
Я знала куда бежать. Безошибочно. Приближаясь к звуку, мне показалось, что я пересекла стену, созданную из густого воздуха. Эта преграда замедлила моё движение, но не прекратила его. Я не знала, что искать, а потому в какой-то момент остановилась, ощущая, что звук больше не зовёт за собой, его эхо не дребезжит в ушах.
Отчаяние накатило на меня. Здравый смысл велел вернуться обратно к Руанну. А если кто-то видел, как я убегаю от судьи? Во что я превратила этот приём? В глупые игры! Что за голос, куда он мог меня звать?
Но потом…
Тьма изменила свои очертания.
В сумраке аллей, там, куда почти не проникал свет, мне привиделась фигура в свободных одеждах… Это была Вира!