Три минуты.
Лин посмотрела на судью. На лице его блуждала понимающая улыбка, в чём-то даже добрая.
— Опусти нож, Венилакриме, опусти…
— Нет! Три минуты…
— Хорошшшо…
Секунды переливались слишком медленно. От усталости затекла рука. Лин даже смотреть боялась на тех людей, что всё ещё были в колодках и орешниках, страшилась узнать среди них знакомые лица. Оставшихся пленников быстро погрузили в корабли. Способствовало этому и уменьшившееся количество людей. Несколько раз — так ей показалось — она слышала детский плач.
— Время истекло… Брось нож…
Девушка медленно набрала в лёгкие побольше воздуха. Руанн дёрнулся — видимо, ожидал от неё… чего-то лишнего.
— Хорошо… хорошо. Будь по-твоему, ящерр.
Одним движением она выпустила нож из ладоней. Распрямила пальцы. Послышался тупой звук. Острый предмет упал на землю.
Оба проследили глазами за полётом ножа. Секунда, вторая, третья…
Руанн усмехнулся... и начал к ней приближаться. Так быстро, что даже Венилакриме, наблюдавшая за всем из безопасной комнаты, вжалась в спинку кресла. Другой Лин, участнице событий, удалось удержаться. Она и шагу не ступила назад, за что повзрослевшая Венилакриме мысленно её похвалила.
Руанн подошёл. Лин захотелось сжаться, исчезнуть.
— Не стоило этого делать…
Он резко схватил Венилакриме за шею…
Внезапно произошло переключение на другую камеру. Второй «жук» снимал со спины, и сложно было понять, какую степень боли испытала девушка — лица её не видно. Почти сразу после прикосновения судьи Лин обмякла в его руках.
Последний кадр — голова Руанна, склонённая над лицом девушки.
Картинка посреди комнаты схлопнулась.
Лин отлепилась от спинки кресла. Костяшки пальцев побелели. Лицо ощущалось жарким и липким, но прикоснуться к нему и проверить это не было сил.
Девушка посмотрела на свои руки. Пальцы не слишком длинные, но и не короткие. Ногти до сих пор с аккуратным маникюром — остатки былой роскоши.
Былой… Ещё вчера она и не помышляла называть ту жизнь — былой. Это было её настоящее. Полное тайн, недомолвок, но рядом с ним.
— Я хочу уйти.
Пауза. Люди переглянулись, а затем — дружно посмотрели на Виру.
— Со станции? — уточнил Лекс-Ка.
— Пока — только из этой комнаты.
Повисло неловкое молчание. Какая-то женщина с ярко-красными губами скривилась. Не пренебрежительно, а как будто от зубной боли.
Вира закрыла глаза. Никто не должен увидеть, как она рада этому решению. Все эти люди свою миссию выполнили — заставили Лин сомневаться. Теперь дело за доказательствами. За грубыми, чёрными, токсичными доказательствами.
Вира подвернула рукава. Её длинная тога колыхнулась, капельки подсохшей грязи осыпались с подола на землю.
— Вы можете быть свободны, — обратилась женщина ко всем находящимся в зале. — Славий, я благодарна тебе за помощь. Сегодня ты мне больше не понадобишься.
Лекс-Ка хотел что-то сказать. В последний миг он поймал взгляд Виры — и отвернулся. Поднялся со своего места.
Вира молча и немного раздражённо наблюдала, как уходят люди. Как вытаскивает из-под ножек стула коричневую ткань женщина в длинном платье, похожем на халат. Как кривится, ступая к выходу, дама с ярко-красными губами. Уходят руководители разрушенной «Станции 5».
Лин же мысленно представила картинку, будто она стоит на большом-большом круглом шаре, похожем на землю. Шар огромный и весь в бороздах — с него так легко упасть. Или же наступить на океан и промочить обувь. Или раздавить вулкан. Люди, проблемы, сложности — ерунда, лишь бы не раздавить вулкан.
Когда комната опустела, Вира обратилась к дочери:
— Пошли, Венилакриме, я покажу тебе твою комнату.
— Венилакриме? — девушка усмехнулась, думая о своём. — Раньше ты меня так не называла.
— Раньше… раньше ты не была Венилакриме.
Вира открыла дверь с противоположной общему выходу стороны и вывела дочь в коридор. Лин чертыхнулась — они не под землёй. В городе ящерров — и не под землёй.
— Где мы? Это не может быть «Станция 7».
— Да. Теперь это уже не «Станция 7», а наш с тобой дом.
Лин остановилась.
— Что ты говоришь такое?
Неловкая пауза. Вира не знала, что ответить. Тяжело найти правильные слова сейчас, когда впереди ещё более сложный разговор.
Она на секунду прикрыла глаза.
— Хорошо, давай не всё сразу, — сказала Лин, по лицу Виры понимая, что всё не получится мгновенно. — Просто веди меня куда вела…
Пауза. Взрослая женщина посмотрела на младшую. Как же она выросла, эта младшая, и как она, Вира, желает ей счастья. Но не такого, какое приготовил для неё зазнавшийся ящерр.
— Сюда.
Она подвела Лин к невысокой двери.
— Осторожно, низкий потолок.
— Да, вижу.
Войдя внутрь, Лин опять поразилась перемене. Роскошные коридоры, и при этом потрёпанные комнаты. Кто и зачем такое придумал?
— Это смотровая. Видишь ли, считается, что это ненужная комната. Я хочу, чтобы так думали. На практике — постучи по стенам.
Лин повиновалась.
— Защита, — констатировала без особого удивления.
— Как видишь. Располагайся.
Загорелась одна слабая лампочка. Вокруг — тени. Никаких окон, но, наверное, на улице уже давно ночь.
Что сейчас делает Руанн? Ищет её?
«Тот самый Руанн, — засмеялся противный голос внутри, — который на вопрос: «Куда делись люди со «Станции 5», отвечал так правильно и невозмутимо?
Как же мне сложно…»
Как же ей было сложно…
— Присаживайся.
Два оранжевых старых дивана в узком пространстве. Между ними — стеклянный стол на тонкой чёрной ножке, такой маленький, что на нём, наверное, поместилось бы от силы две чашки кофе. Позади одного из диванов, слева, — одинокая лампочка. Именно она и отвечала за освещение. Плохо отвечала — тени плодились в комнате, как облака перед грозой.
Лин села на диван. Вира — на другой. Между ними — лишь воздух, насыщенный недомолвками и тайнами, обретёнными за время, что они не виделись. Или же раньше? Наверное, всё-таки раньше.
— Расскажи мне всё…
— Я расскажу…. Поверь, я давно хочу тебе всё рассказать.
Глава пятая
— История про привлечённых — правда. Ящерры действительно находят себе пару и берегут обретённое до конца жизни. Да, Лин, ты — избранница Руанна, — Вира сделала паузу, — но он не твой избранник. Он знает об этом достаточно давно. То, что Руанн к тебе испытывает, — да, это влечение, но одностороннее. Так тоже бывает, и не так уж и редко. Однако самоуверенный судья до последнего отрицал столь очевидный факт, — Вира недобро усмехнулась. — Видимо, серебряная кровь мешала посмотреть правде в глаза.
— Что… что ты имеешь в виду? Какой очевидный факт?
Широкая одежда Виры в полутьме обрела странные очертания, а лицо, к удивлению, казалось помолодевшим. Некоторым образом хищным.
— Ящеррица ты, Лин. Самая настоящая ящеррка.
Была ли она удивлена? Нет! Лин и сама догадывалась. Она постоянно подбиралась к этой мысли, но в последний миг как будто пугалась и прятала очевидные факты на задворки сознания.
— Ты веришь?
— Верю, — ответила Лин. — Почему я жила среди людей?
— Спроси прямо, Лин. Как ты оказалась у меня? — женщина усмехнулась. — Я вынесла тебе из пожара. Горела «Станция 17». Если начистоту, то целый город Мыслите горел. Об этом ты можешь прочитать в любых источниках, историю о пожаре подтвердят, хоть факты там очень искажены. Я не вру тебе…
— Я не думаю…
— Думаешь, — возразила Вира. — Ну, или скоро будешь. То, что я тебе расскажу, принять сложно. Возможно, ты меня возненавидишь, а может, поблагодаришь, но… — в голосе проскользнуло сомнение, а потом она заговорила, быстро и шёпотом. — У меня не было другого выхода. Если бы они узнали, что ты выжила — начали бы искать. Ящерры — они такие, предают в угоду режиму. Исключение — дурацкое влечение и родовая близость. Но… среди земных людей ты была в безопасности… До тех пор, пока не встретила судью Руанна.