- Вам не кажется странным, что, улетев вдвоем, один возвращается, а другой теряется в творческом отпуске?
- Они не знали о предстоящем разговоре со мной, и вылетели несколькими днями ранее. Удачное стечение обстоятельств.
- Или же слишком длинный у кого- то язык в департаменте социальной защиты, который не мешало бы вырвать, - угрожающе тихо прошептал контролер 2025.
Лев поежился и подумал про себя, что над Леонтием завис «дамоклов меч».
Контролер несколько раз сжал и разжал пальцы рук, обдумывая что- то.
- Я его все равно рано или поздно найду. Но сейчас мне нужно кое- кого наказать для того, чтобы другим неповадно было. Лев, вы понимаете о ком я?
К сожалению Лев, отлично понимал, и его воротило от того, что контролер непременно сделает его главным участником отвратительного события.
- Завтра судебный департамент вызовет Николая Воронина на официальный допрос, о результате которого вы, наверное, уже догадываетесь.
- Но, он делал все по закону, - пытался оправдать Николая Лев, хотя знал наверняка, что это бесполезно.
- Закон это я. И когда даже согласно какой- то букве уже устаревшего морально постановления меня обманывают и пытаются обвести вокруг пальца, мне это очень не нравится. Он должен понести наказание. И кстати, если мы уже подняли эту тему, дайте поручение судебному департаменту обновить все законодательные акты в соответствии с новыми реалиями. И пусть доведут до сведения всех департаментов и перетрясут все бумажки. У вас, где не копни, везде слабые места Лев. Чем вы занимались предыдущие пять лет? Похоже, что спали.
Глава восемьдесят шестая «Повестка»
Николай сидел в кабинете у следователя судебного департамента мегаполиса Z. Он знал после разговора со Львом, что дело примет серьезный оборот, но, чтобы такой…
Его обвинили в превышении служебных полномочий, когда он состоял на службе инспектором социального департамента и посещал своих подопечных кротов. Пришили к делу даже показания какого- то крота, живущего по соседству с Кимом, он замечал несколько раз, как Ким исчезает из социальных трущоб на день- два. Документальные или видео подтверждения этого факта не нашлись, но за его письменный рассказ ухватились с энтузиазмом.
Николай никак не мог вспомнить этого крота, по описанию никто не подходил. Прицепились также к не значительным шероховатостям в процедуре, когда заседал консилиум по освобождению Кима. Комиссия не соблюла регламент, какие - то второстепенные пункты, не влияющие на исход дела, не внесла в протокол. И к этим незначительным деталям сейчас цеплялись как к серьезному правонарушению.
- Но регламент разрабатывал не я, и не я заседал в комиссии и составлял протокол, почему вы задерживаете меня? - спросил Николай, стараясь оставаться спокойным, хотя внутри все клокотало от злости.
Молодой чиновник с зачесанными аккуратно назад и смазанными воском для гладкости и блеска волосами казалось, не слышал его, упиваясь своей собственной важностью и возможностью сделать карьерный скачок в один прыжок, если это дело быстро расследовать, конечно же, не в пользу Николая.
- Вы ходатайствовали об освобождении Ким Тена. И вы, прежде всего, должны были обращать внимание, даже на мелочи.
- Но ведь это же полный бред, и к сути дела не относится, все вышестоящие и медицинские, и социальные учреждения признали Кима совершенно здоровым. Есть медицинские заключения, которые хранятся и в электронном и бумажном виде.
Лицо следователя покрылось красными пятнами от рвения и негодования:
— Значит буква закона для вас бред Николай Воронин? Я думал вы более разумный человек, но вижу, что диалога у нас не получается. Вы задержаны на несколько суток до выяснения всех обстоятельств. Будет время подумать.
Когда Николая вели по красной дорожке коридора судебного департамента, он не мог прийти в себя от нелепости ситуации, ему это казалось бредовым сном, и вот он сейчас проснется и все закончится.
Но его усадили в машину и сопроводили в здание судебного изолятора. Серые бетонные стены одиночной камеры сразу сузили его жизненное пространство, а потолок давил, и делал его меньше ростом.
Сначала Николай зло стучал кулаками и пинал стены, но на него никто не обратил внимания, толщина бетона оказалась такая, что хоть убивай, никто не заметит.
У него отобрали все, включая телефон. На запрос о звонке ответили отказом. Хорошо еще, что он успел позвонить и сказать Мише, куда его сегодня утром вызвали. Арине он говорить не стал, не хотел заранее ее беспокоить, думал неприятность крупная, но разрешимая. Теперь он боялся за нее, а что, если эти гаденыши и ее в судебный департамент потащат? При мысли об этом он дико злился от бессилия и не возможности ее защитить.