Минуты в бетонном склепе, как Николай прозвал камеру, тянулись мучительно, он не знал, сколько времени прошло, наручные часы тоже сняли.
Он присел на косой видавший виды железный стул и закрыл глаза, старался успокоить дыхание, а за ним и ум. Паника сейчас ни к чему.
Николай начал обдумывать, как действовать дальше. И единственное решение, к которому он пришел, это ждать вестей от Миши.
Прошло тягучих несколько часов, за маленьким решетчатым окном стало темнеть, и можно было предположить, что он здесь приблизительно двенадцать часов, в судебный департамент он отправился в восемь утра.
Но никаких вестей не было. Он по- прежнему сидел на стуле не в силах шелохнуться, хотя ноги и спина затекли, двигаться не хотелось.
Глава восемьдесят седьмая «Не сон».
Утром Николай обнаружил себя сидящим на стуле, голова во сне упала на грудь, а руки безжизненно свисали вдоль тела, икры за ночь затекли от сидения и стали твердыми как металл.
Взгляд упал на грязный топчан, застеленный тонким вонючим матрасом. В углу стоял ржавый умывальник. Он встал, и тысячи иголок пробежали по ногам, поморщившись, добрался до раковины и умылся тонкой струйкой бурой воды.
Дверь в камеру открылась тихо, хотя была старой и массивной, казалось, она должна отвратительно лязгнуть. Охранник повел его в неизвестном направлении, шли не долго.
Он оказался в не большой, светлой комнате, обстановка которой состояла из стола и двух стульев.
Через несколько минут в комнату вошел мужчина средних лет с аккуратной русой бородкой и в круглых очках в тонкой оправе. «Адвокат?» - подумал Николай. Ему казалось, что адвокат должен выглядеть именно так. И он не ошибся.
Мужчина представился:
- Илларион Степанович. Я Ваш адвокат.
- Не могу сказать, что мне очень приятно, учитывая то, что я оказался в таком положении, - ответил Николай.
- Понимаю ваши чувства. И постараюсь сделать все возможное в самые короткие сроки, чтобы вытащить вас отсюда. И вот еще что - он протянул Николаю белый лист бумаги сложенный вчетверо, - это записка от Миши. А это…- вытащил белый конверт — Это передала Вам Арина.
Николай поспешно выхватил записки из рук адвоката, как будто они могли вмиг исчезнуть.
- Мне не вернут телефон?
- К сожалению пока нет. Но я договорился, что Вы сделаете сегодня вечером телефонный звонок домой.
Илларион Степанович задал Николаю ряд вопросов, относящихся к делу об освобождении его бывшего подопечного Кима. Он фиксировал все на крошечный диктофон, сверкающий отполированной поверхностью драгоценного металла похожего на платину. На его лице не отражалось никакой эмоции кроме удивления.
В конце встречи он сказал:
- Ваше дело Николай, яйца выведенного не стоит. Все имеющиеся на данный момент свидетельства абсолютно пусты и бездоказательны, и те, кто упрятал вас сюда, об этом знают. Они могут удержать вас максимум на двое суток. Так что скоро увидимся снаружи этого заведения.
Встреча с адвокатом вселила надежду Николаю. Весь день он ходил по камере и делал физические упражнения. Есть отказывался. Вечером, как и сказал адвокат, ему разрешили позвонить домой.
Николай уже давно не видел такого телефона, в памяти всплыл аппарат его бабушки, но кремового цвета, а этот был зеленый с отломанными отверстиями для пальцев, для набора номера.
Николай поднял трубку и с волнением стал накручивать номер Арины, прошел один гудок, второй, третий…и наконец, он услышал ее голос:
- Коля! Коля! Это ты? Я не слышу тебя!
Он стал кричать, что есть сил:
- Арина! Это я!
В трубке раздались хриплые помехи, и наконец, она его расслышала:
- Коля, милый, любимый, Коля! Меня не пустили к тебе. Я написала письмо, его передал адвокат?
- Да, и я его читаю все время. Арина, как ты? Тебя не трогают? Если что- то случится, сразу говори мне!
- Коля, я тебя люблю, – он услышал, как Арина еле сдерживается, чтобы не заплакать. - Коля, я тебя очень люблю.
- Арина, милая моя, мы скоро увидимся, не плачь, - но последние слова она не услышала, в трубке опять что- то затрещало и их разъединили.
Глава восемьдесят восьмая «Не все так просто».
За Николаем пришли через сутки, но не выпустили на свободу, как он предполагал, а перевели в другую камеру более просторную, с чистой кроватью и отдельно стоящей душевой кабиной. В первые несколько секунд после того, как охранник молча захлопнул за ним дверь, Николай не мог поверить в происходящее.
Адвокат говорил, что с имеющимися фактами его продержат не более двух суток. Что тогда произошло? Почему дело приняло такой оборот? Он сидел, сцепив кисти рук перед собой, хотелось немедленно что- то предпринять, но вот что?